Кто посеял ветер

Классический путь продвижения по службе: преступления на сексуальной почве, грабежи, убийства. Итак, он достиг высшего уровня — К-2, куда стремятся все сотрудники уголовной полиции.

— Ага, Оффенбах, — Пия подняла брови. — «Киккерс» или «Айнтрахт»?[6]

— Ни то, ни другое, — Кем рассмеялся. — «Гамбург»![7]

— Ну и ладно. Я не болельщица. — Она с любопытством взглянула на него. — А почему ты уехал из Оффенбаха?

— Мой шеф терпеть меня не мог, — чистосердечно признался Кем. — Ему все время казалось, будто я мечу на его место. Иногда это становилось невыносимым, и когда я узнал, что у вас появилась вакансия, тут же подал заявление о переводе.

— Меня это радует. — Пия улыбнулась. — Нам катастрофически не хватает людей. Кай из-за протеза на происшествия выезжать не может, а втроем нам порой приходится нелегко.

По дороге к зданию «ВиндПро» Пия выяснила о новом коллеге еще кое-что. Кем Алтунай родился и вырос в Рюссельсхайме, в настоящее время жил в Дитценбахе, был женат и имел двоих детей — дочь семи лет и сына девяти лет. Его отец и брат работали на заводе «Опель», но он с детства мечтал служить в полиции.

Автомобиль перевалил через железнодорожную колею. Они достигли границы промышленной зоны Келькхайма-Мюнстера, и в скором времени Кем свернул на парковочную площадку перед зданием «ВиндПро». На лестнице уборщица оттирала следы крови. Не подходя к стойке приемной, Пия и Кем поднялись на лифте на четвертый этаж и направились к кабинету Тейссена. Пия прошла дальше и открыла стеклянную дверь в конце коридора.

— Пожарная лестница, — констатировала она.

— Сокращение пути, — добавил Кем. — Должно быть, наш взломщик хорошо здесь ориентировался.

— Возможно, он даже является сотрудником фирмы, и тогда Гроссман знал его, — сказала Пия. — Это значительно сузило бы круг подозреваемых.

Она постучала в дверь кабинета Тейссена. Когда они вошли, глава фирмы поднялся из-за своего теперь уже безупречно чистого стола и застегнул пуговицы пиджака. Пия обошлась без излишних церемоний и сразу перешла к делу.

— Мы просмотрели записи камер слежения, — сказала она. — В пятницу ночью вы находились здесь, в здании. Почему вы не сказали нам об этом?

— Разве я не говорил? — Он наморщил лоб. — Вероятно, от волнения забыл упомянуть об этом. Я пробыл здесь недолго, максимум четверть часа.

— Зачем вы приходили?

— Мне понадобились документы, которые я забыл в кабинете.

— Что за документы?

— Контракт. — В голосе Тейссена не слышалось волнения. — На выходные я ездил в Гамбург, где встречался с заказчиком, для которого мы планируем создать парк ветрогенераторов в акватории Северного моря.

— Вы прошли через подземный гараж. Как и когда вы потом покинули здание?

— Я спустился по пожарной лестнице, и еще до полуночи сидел в автомобиле. Я потому это помню, что слушал по радио новости.

— На какой станции?

— FFH[8]. Я всегда ее слушаю. — У Тейссена между бровей пролегла складка. — Какое это имеет значение?

Пия оставила его вопрос без ответа.

— Войдя в вестибюль, вы подошли к стойке приемной и посмотрели на дверь кухни. Позже, вместо того чтобы воспользоваться лифтом, спустились по пожарной лестнице. Почему?

— Почему — что? Я не понимаю…

— Почему вы не хотели, чтобы господин Гроссман видел вас?

— Я просто не хотел будить его.

— Вы не хотели будить своего ночного сторожа! — Пия насмешливо фыркнула. Симпатия, которой она прониклась к Тейссену в начале их знакомства, растаяла, как снег на солнце. — Было бы логично, если вы рассердились бы, обнаружив, что ваш ночной сторож спит на работе.

Судя по всему, Штефану Тейссену эта тема была неприятна, но он не принадлежал к категории людей, которые избегают неприятных тем.

— Понимаю, вам это кажется странным, — сказал он. — Мне было нужно, чтобы Рольф меня не заметил. Я очень спешил и боялся, что он меня задержит.

Такой ответ не удовлетворил Пию, но она ничего не сказала. Поведение Тейссена представлялось ей подозрительным. Она вспомнила слова секретарши, которая сказала, что не понимает, почему Гроссману сходили с рук все его дурацкие проделки, пусть даже он и был школьным другом главы фирмы.

— Куда вы отправились отсюда? — спросила Кирххоф.

— Домой.

— И никуда не заезжали?

Во взгляде Тейссена сквозило недоумение.

— Почему вы задаете все эти вопросы?

Это был не ответ, но она еще сегодня проверит его алиби. И если его не окажется, у него возникнет серьезная проблема.

— В ночь с пятницы на субботу погиб ваш ночной сторож, — напомнила она ему. — Кто-то положил на ваш письменный стол мертвого хомяка. Если это сделали не вы сами, значит, в здании находился кто-то еще, возможно, взломщик.

Тейссен скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на нее.

— Взломщик? Здесь?

— Да. Должен же был хомяк каким-то образом оказаться на вашем столе. — Пия склонила голову набок. — Или мертвые зверьки на столах у вас в порядке вещей?

Тейссен молча отвел взгляд в сторону, оставив без ответа ее саркастический вопрос. Интересно, что он думал по поводу хомяка?