Кто посягает на олимпийский огонь?

Наконец, мнение газеты американских коммунистов «Дейли уорлд»: «Телевидение показало нам не Олимпийские, а Американские игры. Боссы средств массовой пропаганды прекрасно понимали и понимают колоссальное идеологическое значение спортивных побед, особенно олимпийских. Вот почему нам без конца говорили о медалях спортсменов США, словно больше никого на Олимпиаде не было. Возможно, когда-нибудь Белый дом вкупе с Эй-би-си изобретут такие олимпийские игры, в которых будут участвовать только американцы, и таким образом отпадет необходимость соревноваться с представителями других стран».

Возмущение шовинистическим, антиолимпийским характером телетрансляций из Лос-Анджелеса было столь велико, что наконец-то свое слово сказал и МОК. Еще в разгар Игр-84 президент Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч заявил официальный протест Оргкомитету в связи с тем, что репортажи Эй-би-си были насквозь пропитаны шовинизмом. В письме на имя Питера Юберрота подчеркивалось: «Телекорпорация, обладающая монопольным правом на освещение Игр, выпячивает показатели спортсменов США и замалчивает спортивные достижения команд других стран».

Руководители МОК, думается, вряд ли надеялись на то, что их протест возымеет в Лос-Анджелесе действие: пропагандистско-рекламная машина Эй-би-си была закручена на полную мощь, в раздувании националистических страстей были заинтересованы власти США, и Международному олимпийскому комитету не по силам было бы настоять в тот момент на своем. Речь шла, скорее всего, уже о будущем. Протест МОК обозреватели справедливо посчитали открытой демонстрацией того факта, что международное олимпийское движение впредь не намерено мириться со сложившейся ситуацией.

Хотя, конечно, протестовать легко. Но как освободить международный спорт, игры от телевизионнофинансовой зависимости?

Не случайно ведь руководитель спортивных программ Эй-би-си Рон Арледж однажды бахвалился: «Так много спортивных организаций строят свой бюджет вокруг телевизионных субсидий, что, если мы когда-нибудь заберем деньги, вся система рухнет».

«Система» — это ведь и есть олимпийское движение.

А события между тем разворачивались так, словно кто-то захотел еще раз испытать олимпийский мир на прочность. Стало известно: предлагая организаторам Сеульских игр небывало щедрые денежные взносы, американские телебоссы одновременно требовали кардинальным образом перекроить расписание соревнований Олимпиады-88. Перекроить в собственных интересах и в ущерб спортсменам и болельщикам многих стран.

Суть дела в следующем. Для того чтобы с лихвой возместить расходы на покупку телеправ, телевидение США желало бы вести из Сеула прямые репортажи, — и в удобное для американских зрителей время. А это значит, что финальные старты должны проходить не во второй половине дня, как всегда и было, а в 8–9 часов утра.

Американцы, по сути, выдвинули ультиматум: либо их требования безоговорочно принимаются, либо стоимость телеконтракта резко падает — сразу на несколько сот миллионов долларов. Спортивный мир вновь оказался перед выбором. С одной стороны, финансовые условия телевидения представлялись выгодными, ведь эти самые сотни миллионов можно было бы направить на развитие спорта, оплату проезда и проживания олимпийцев на Играх.

Но, с другой стороны, правомерно ли все измерять в долларах? Согласись спортивный мир на условия американцев, разве не явилось бы это свидетельством полнейшей капитуляции перед напором телевидения? Можем ли мы позволить кому-либо — пусть даже во имя финансового благополучия олимпийского движения — торговать олимпийскими традициями и принципами?

Вопросы были острыми и задавали их многие. Но вот что важно отметить: большинство участников разгоревшейся дискуссии считало, что пора, давно пора дать отпор проникновению коммерческого телевидения в спорт.

Помню, какую поддержку получило заявление члена медицинской комиссии МОК австралийского врача Кена Фитча. В открытом письме президенту Международного олимпийского комитета он писал: «От имени медиков рекомендую МОК не допускать планирования олимпийских мероприятий на время, отвечающее лишь интересам американского телевидения. Перенос соревнований на утро — рискованное дело, создающее угрозу для здоровья спортсменов. Вправе ли мы думать лишь о финансовых выгодах?»

Призыв доктора Фитча был услышан, прежде всего в национальных олимпийских комитетах и международных федерациях. Первый вице-президент ИААФ Леонид Хоменков рассказывал мне о тех жарких спорах, что кипели на заседании совета этой федерации, когда там обсуждался вопрос о времени проведения финальных сеульских стартов. Участники встречи тщательнейшим образом взвешивали все «за» и «против», каждый из них, посвятивших свою жизнь популяризации легкой атлетики, хотел бы, конечно, чтобы в казне федерации было больше таких необходимых средств. Но, задавали они вопрос, какой ценой?