Кто поставил Горбачева?

В результате, «временное» председательствование растянулось на целый год вплоть до кончины К.У.Черненко[2035].

Во второй половине апреля 1984 г. состоялось совещание, на котором было решено продолжить работу по пересмотру программы партии. В связи с этим Б. Н. Пономарев был освобожден от обязанностей руководителя программной комиссии, а руководство ею возложено на Секретариат, т. е. фактически на М.С. Горбачева[2036].

Принятое решение означало укрепление его позиций в руководстве партии, прежде всего, в качестве второго секретаря – куратора идеологии. Это не устраивало некоторых членов Политбюро, которые уже в марте – апреле перешли в контрнаступление против него[2037]. «Возглавлял контрнаступление, – пишет A.C. Грачев, – при явном поощрении генсека Н. Тихонов. В кильватере за ним следовали В. Гришин, Г. Романов, В. Долгих, М. Зимянин»[2038].

30 апреля К.У. Черненко поставил М.С. Горбачева в известность об этом. Тогда последний попросил, чтобы данный вопрос был рассмотрен на ближайшем же заседании Политбюро 3 мая[2039]. Существует мнение, что «первый антигорбачевский «мини-путч» подавил своим авторитетом Д. Устинов»[2040]. Он переговорил с К.У. Черненко, и тот решил не выносить данный вопрос на заседание Политбюро[2041].

Не исключено, правда, что свою роль сыграло еще одно обстоятельство. Дело в том, что на протяжении трех первых месяцев К.У. Черненко с большим трудом исполнял свои обязанности.

«С каждым днем его заболевание прогрессировало, – пишет Е.И. Чазов, – нарастали склеротические изменения в легких, нарушалась нормальная проходимость бронхов за счет появления в них бронхоэктазов, нарастала эмфизема. Все это в конечном итоге приводило к перенапряжению сердца и сердечной слабости. Черненко с трудом ходил, одышка стала появляться у него даже в покое, нарастала общая слабость. Для того чтобы как-то поддерживать его состояние, мы были вынуждены и на даче, и в кабинете установить специальные кислородные аппараты»[2042].

«Когда Черненко приезжал на работу, – вспоминал O.A. Захаров, – то охрана, усадив его в кресло, сразу применяла кислородный аппарат, иначе он задыхался. Уезжая после работы домой и выйдя из кабинета, он не мог одолеть расстояние до лифта и вынужден был присаживаться на стоящие в коридоре стулья. Только после этого поднимался с помощью охраны и шел дальше к лифту»[2043].

«Мы видели, – отмечает Е.И. Чазов, – с каким трудом, превозмогая себя, он нередко ездил на работу. Он все чаще и чаще оставался дома и, так как и здесь его одолевали телефонными звонками, просил говорить, что он занят – с врачами, процедурами и т. д.[2044]

По свидетельству O.A. Захарова, «однажды его (К.У. Черненко. – АО.) привезли в Кремль на заседание Политбюро в больничной коляске. А когда он не мог из-за плохого самочувствия приезжать в Кремль на заседания, то они переносились. Горбачеву он не поручал вести заседания Политбюро, вернее не доверял, поскольку испытывал сильное давление Тихонова и других членов Политбюро, выступавших против Михаила Сергеевича»[2045].

Когда Николая Дебилова, перешедшего в качестве секретаря по наследству от Л.И. Брежнева к К.У. Черненко, спросили о его работе с Константином Устиновичем, тот ответил: «Какая это работа! Он ведь был на пороге смерти. Больно было на него смотреть. Подышит кислородом, кого-то примет. Снова подышит. Его за годы работы в ЦК дважды выносили из здания на носилках»[2046].

Первая после восшествия на «престол» болезнь выбила К.И. Черненко из строя, по всей видимости, в начале мая 1984 г. Как явствует из воспоминаний М.С. Горбачева, 30 апреля он имел разговор с генсеком в его кабинете, 3 мая видел его на заседании Политбюро, «через два-три дня», т. е. 6–7 мая, встречался с ним опять[2047], а 9 мая 1984 г. в аппарате ЦК заговорили о болезни К.У. Черненко. В тот день А. С. Черняев записал, по всей видимости, официальную версию: «Болезнь (у Генсека) пустяшная. Астма, осложнение после воспаления легких в 1974–1975 гг. Больше ничем не болел»[2048].

Правда, вскоре К.У. Черненко снова вернулся в строй: 20–22 мая он встречался с Геншером[2049], 21 мая принимал В.И. Воротникова[2050].

18 июня 1984 г. A.C. Черняев записал, что К.У. Черненко: «ни с кем не общается. Даже с помощниками. Они записываются к нему в общей очереди (из 20–25 человек), и до них никогда почти дело не доходит. Опять в фаворе Галя Дорошина (стенографистка Брежнева) – через нее все бумаги докладываются»[2051].

Через месяц Константин Устинович ушел в отпуск и уехал отдыхать на юг. «15 июля Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР товарищ К.У. Черненко, – сообщила «Правда», – отбыл из Москвы на отдых»[2052].