Кто поверит эху? - Часть 4 (СИ)

Если бы не слова мальчика, тут же следопыты Сосновой и остались бы, а так шли настороже, ловили малейший шорох. Как и те, другие. Столкнулись в ельнике, его было не обойти - слева обрыв, справа нагромождение валунов, и днем-то шею свернешь. Чужакам повезло меньше; они оказались ближе к валунам, там под ногами валялось камней в изобилии.

Но, верно, и вправду в предках у рухэй были рыси и росомахи, быстрые, хищные; одному из следопытов Сосновой лезвие тесака разрубило плечо, а другому едва не снесло полчерепа. Солдат, полуослепший от крови, сражаться больше не мог.

Чужой разведчик был высоким и гибким, он пригнулся, пытаясь обойти Лиани, прижать к каменной гряде его самого; клинок в руках был прямым, немного короче и шире - скорее тесак, а не сабля. Короче - это хорошо, но управлялся с ним сын росомахи лучше недавнего земельного стражника. Привык убивать.

Сперва Лиани только уклонялся, почти вслепую отбивая удары; железо лишь чуть поблескивало в темноте. Звенело. Под ногами трещали ветки, со всех сторон хвоя сыпалась. Кто-то сбоку вскрикнул - ранен или убит.

Удар, и еще, и еще. Колючая ветка хлестнула по щеке, ладно не по глазам.

Выбрались из ельника, стало светлее, немного свободнее.

Да, чужак был высоким, почти на голову выше Лиани - но он поскользнулся на камне, и их лица оказались рядом. Белки глаз блеснули, остального не успел разобрать - сабля Лиани прошла сверху вниз наискось, по шее. Чужак взмахнул руками, падая, и юноша тоже потерял равновесие, поскользнувшись на влажном мху, покрывающем камень.

Лиани не сразу понял, что своего противника он убил; чуть отдышавшись, поднялся, оглянулся.

Еще один разведчик рухэй получил по ноге саблей и свалился куда-то в щель между глыбами, в темноте не увидеть толком.

Двое против двоих.

Оставив раненого, чужаки растворились в ельнике; за это никто бы их не упрекнул. За помощью кинулись; некогда было ждать, пока подоспеет еще человек пятьдесят. Так что Лиани с товарищем подхватили своих раненых и поспешили к заставе.

Если мальчик не напутал со страху, врагов идет столько, что все равно не удержишь, крепость куда важнее и люди нужны там.

Сабля была в ножнах, но не привешена к поясу, на коленях лежала. Лиани смотрел на молочно-белый рассвет: снова поднялся туман. Тусклое все, в дымке, сумерки не хотят уходить; но все же туман помог. Чужие солдаты спешить не отважились.

Какой-никакой власти помощника офицера Амая хватило, чтобы увести людей - меньше десятка - с заставы. И на то, чтобы помогли перерезать веревки, связывавшие бревна моста.

Тут, в Сосновой, действия его одобрили. Выслали людей окончательно уничтожить мост.

А один из раненых умер еще на заставе...

Своего-то раненого рухэй забрали из ельника, или как? Забрали, наверное, им каждый человек важен. Как и в Сосновой. Не стоит обольщаться, что один к одному. Следопыты были опытными, а Лиани просто повезло, хотя и он лучше новобранцев держит саблю.

Теперь командиры собрались, решали, что делать, ворота закрыты, солдаты на стенах - ждут. Хотя прямо сейчас чужаки не появятся, им еще долго обходить ущелье. Разве что летать умеют, или вроде тумана, подниматься в воздух и плыть седыми клочьями.

Все готово на всякий случай, Лиани сидит, ждет приказа, хотя мог бы пойти отдохнуть после бессонной ночи, пока есть время. Или к молодым солдатам пойти, поговорить с ними. Но слов сейчас нет для них, потом, может, найдутся.

Подошел десятник, немолодой уже, успевший побывать в схватках в крепости Ожерелья. Он всегда обращался к юноше покровительственно - и без разницы, что того поставили выше на статусной лестнице.

- Слыхал, ты раньше служил в земельных?

- Было, - коротко ответил Лиани.

- Это ведь ты укокошил ихнего разведчика?

- Я.

- Не приходилось тебе еще убивать? - спросил десятник с некоторым сочувствием.

- Нет.

- Привыкнешь.

- Придется...

Не доводилось, хотя были стычки с бандитами. Но мало кто из них сопротивлялся всерьез, быстро сдавались - кроме того, темного, с носом как клюв. Его потом долго "вороном" промеж себя называли, когда вспоминали. Этот разбойник дрался как бешеный, сперва ножом, потом выхватил у одного из земельных саблю. А потом, в сарай загнанный - вилами. Его тоже не убили, ранили только - но не довезли живым. Рана оказалась серьезной. Но ее нанес другой, не Лиани.

А десятник неправильно понял.

Об убитом он подумать и не успел - торопились к заставе, потом разбирались с мостом. Раньше бы, наверное, места себе не находил...

А теперь все словно в туман кануло.

Другое на ум приходит; смотрит на запад, туда, где в молоке невидимое солнце, но думает о севере.

Монастырь... Чужаки уже миновали его. Но не было беженцев, которым разумно устремиться в Сосновую, и это значит... либо святое место не тронули, либо уже некому было бежать. Может быть, если даже монастыря больше нет, Нээле жива... спряталась где-нибудь, или ранена. Или как тот мальчик...

И ей можно помочь, но некому.

Пальцы так сжались на рукояти, что казалось странным, как та еще цела. Ворота рядом, бери коня и скачи, может, еще успеешь. Никто не остановит.

Никто, кроме... долга.