Кто правит миром

Вот тогда-то Соколович и возьмет в свои руки императрицу Екатерину II, но не в постели, а вместе с троном, казной и храбрыми генералами и получит возможность направлять события по нужным ему путям и тропинкам. Тогда он добудет и отречение Анны, оно, по его догадкам, хранится у Екатерины II. А заполучив отречение Анны, он сделает императрицу и ее империю своим послушным орудием.

И пока верховные масоны заняты разжиганием пожара в Париже, чтобы возвести на костер мести добродушного и недогадливого короля Людовика XVI, как некогда король Филипп Красивый сжег их легендарного Великого магистра Моле, Соколович соберется с силами и нанесет сокрушительный удар в спину – именно так и принято между масонами.

Вот такие планы. Правда, в них могут внести серьезные изменения и Катенька Нелимова, и Оленька Зубкова – им это вполне по силам, и они-то уж не пропустят случая устроить все по-своему, у обеих характер еще тот, своего не упустят, и никому не уступят, как это водится между провинциальными барышнями, попавшими в большой свет. Но все это прояснится несколько попозже.

А пока что Соколовичу нужно найти способ передать великому князю Павлу Петровичу письмо императрицы Екатерины II, с неосторожными мыслями о престолонаследии, причем так, чтобы оно попало к нему через его верных людей и он не заподозрил интриги. Для этого Соколович избрал Ростопчина[69], самого близкого (после Катеньки Нелимовой) к Павлу человека. Ему подозрительный Павел должен поверить.

Ну, а с Ростопчиным письмоносца Николя Костени по замыслу Соколовича должен свести Карл Долгоруков – личность преинтереснейшая. И о нем я расскажу сразу же, не откладывая в долгий ящик.

2. КАРЛ ДОЛГОРУКОВ

Наследник всех своих родных[70].

А. С. Пушкин.

Карл Долгоруков, несмотря на свое немецкое имя, казавшееся странным и даже нелепым при такой фамилии, принадлежал к древнейшему русскому княжескому роду, прославленному в истории России. Долгоруковы[71] вели свое происхождение от Рюрика[72]. Они всегда находились при царях и втайне претендовали на престол.

Долгоруковы были опорой старой знати в бурные петровские времена и однажды даже чуть не усадили на трон княжну Екатерину Долгорукову, «государыню невесту» некстати умершего скороспелого императора Петра II[73], а потом попытались возвыситься над царями – поставить власть Верховного совета выше царской, при императрице Анне Иоанновне[74].

Императрица Анна Иоанновна, взошедшая на русский трон после Петра II, вместе с бессменным при ней Бироном[75], воспользовалась завистливой ненавистью дворянства и разгромила едва не дотянувшийся до власти род – одних, после долгих пыток, казнила, других сослала на веки вечные в Сибирь, лишив чинов, званий и вотчин.

Но Бог милостив не только к бедным, сирым и убогим – в конце концов на троне обосновалась крестница Долгоруковых – императрица Елизавета Петровна[76]. Она восстановила их в чинах и званиях и вернула им все отнятые имения и поместья. Долгоруковы снова оказались при дворе и в силе, хотя и не в такой большой, как прежде, в старозаветные времена.

Отец Карла Долгорукова не вникал в интриги своих родственников, так как легко удалялся от земных дел и забот. Он писал трактаты по математике и ездил в Англию, где встречался со знаменитым тогда Ньютоном[77] для обсуждения причин и путей движения планет по их неизменным орбитам и законов механики прочих небесных сфер.

Мало того, он женился на дочери немца, владельца торгового дома, известного во всей Европе. Долгоруковы сначала не признали этот брак с купеческой дочкой, но позже выяснилось, что ее отец совсем не купеческого сословия, а знатностью превосходит самих Долгоруковых, имея наследные права на корону Священной Римской империи, правда, в порядке очереди многочисленных, близких и далеких сородичей чуть ли не в сотом колене, но, тем не менее, права совершенно законные, подтверждаемые грамотами, написанными на пергаменте и украшенными многими гербами.

Тем не менее полупризнанная невестка не сошлась с новой русской родней. Когда она родила сына, как раз начались гонения на Долгоруковых и она не поехала в Сибирь следом за мужем, попавшим под общую гребенку жестокой опалы, а бежала в свою «неметчину». Там ей тоже пришлось несладко – умер отец, торговые дела семьи пришли в полный упадок, и поэтому, когда императрица Елизавета восстановила Долгоруковых в правах, «немецкая жена», хоть и назвавшая сына Карлом, но успевшая крестить его по православному обряду, вернулась к мужу. Муж, в отличие от своей родни, не осуждал беглянку. Он приехал из ссылки едва живой, съедаемый чахоткой.

– О, это есть страшная Сибирь! – причитала «немецкая жена» у постели любимого мужа.

– Там нет Сибири, – указывал он рукой вверх, и вскоре отошел в лучший из миров, без сомнения, устроенный строго по законам Евклида и в соответствии с предначертаниями небесной механики, разгаданной и высчитанной Ньютоном.