Кто приходит по ночам?

Снова стрела коснулась огня. Наташа сжала губы и нахмурилась. Тетива звякнула, стрела метнулась к цели, освещая в полете под собой ровный слой снега. Девочка стояла и упрямо смотрела, что выйдет в этот раз. Мишень ответила на удар стрелы глухим стуком. Вновь ничего не произошло, хотя вроде бы пылающий наконечник находился у самого запала. Наташа достала из колчана еще одну стрелу и вдруг увидела, как в жидкой внутренности шара, набухая и клубясь, как струя огненных чернил в воде, растет пылающий протуберанец. Разгораясь все сильнее, он был похож одновременно и на вихрящийся язык пламени, и на бурлящий поток. Не прошло и мгновения, как вокруг стало светло. Снежинки, ранее невидимые в темноте, вдруг проявились все сразу, заполнив воздух на площади, и сразу же стали исчезать. Казалось, вокруг солнца растет шар пустоты, так отчетливо была видна граница области, где снежинки уже испарились. Те же, до которых жар еще не добрался, испуганно метнулись прочь от светила, гонимые горячим ветром и тут же исчезающие вслед за своими подругами.

Глаза Наташи, не выдерживая яркого света, начали закрываться, и в ту долю секунды, пока это происходило, девочка успела увидеть, как шапка снега на верхушке шара сдвинулась, намереваясь соскользнуть вниз, тут же вскипела и исчезла. Так же исчезал и снег на площади стремительно расширяющимся кругом. Когда глаза зажмурились, в лицо ударил резкий, горячий, ревущий ветер, и Наташа неожиданно вспомнила, что надо бежать. Неуклюже развернувшись с закрытыми глазами, она сделала несколько шагов, споткнулась о сугроб и чуть не упала. Сейчас, когда она целиком спряталась за ледяной стеной, ветер не трогал ее, но даже через толщу льда и через свитер девочка чувствовала спиной жар разгорающегося солнца.

Усилием воли разлепив веки и взглянув на ослепительно, до резкой боли яркий мир вокруг, Наташа побежала по расчищенному пути. Снег таял вокруг, и плиты, заливаемые водой, стали скользкими. Ботинки, сразу же набравшие воды, отяжелели и путались в струях ручья, в который превратилась спасительная дорожка. Полуослепшая, с трудом удерживающая равновесие, Наташа добежала, наконец, до края площади. Здесь дорожка шла вдоль стены здания, и бежать было проще. Девочка слегка расслабилась, тут же поскользнулась и упала, больно ударившись плечом о стену. Колчан дернулся, царапая Наташину шею, и из него посыпались стрелы. Некоторые из них вылетели из зоны тени, создаваемой ледяной преградой, тут же вспыхнули своими наконечниками, упали в поток воды от растаявшего снега и, злобно зашипев, погасли. Снега на узкой улочке, выходящей на площадь, уже не осталось. Сплошной водяной поток, гонимый горячим ветром прочь от солнца, превратил мостовую в реку.

По внутреннему ощущению Наташи, ледяная стена уже должна была растаять. А значит, все было кончено. Но нет, слой льда еще сдерживал огненный напор. Лед не успевал таять, а испарялся сразу, истончаясь, казалось, на глазах. Бежать осталось совсем немного, но в висках тупым пульсом билось: «Все кончено, все кончено, все кончено…», и не было никаких внутренних сил двигаться дальше. И все-таки тело поднялось на ноги, казалось бы, без участия самой девочки и, равномерными шагами раздвигая поток, добралось до угла здания, за которым была спасительная тень. Сразу же за углом внутренняя сила оставила Наташу, и та, прислонившись спиной к необычно холодной шершавой стене, опустилась в мокрый снег, который здесь, в месте, куда не дотягивались солнечные лучи, только начал таять.

Неизвестно, сколько прошло времени до того, как Наташа пришла в себя. Снег исчез, и девочка сидела почти по пояс в воде. Вода, переваливаясь через ее ноги, стремилась на улицу, с которой Наташа с таким трудом вырвалась, но, достигнув белой сияющей полосы, закипала и испарялась. Воздух был насыщен туманом.

Одна рука по-прежнему сжимала лук, в другой находилась сломанная стрела. Только сейчас пришла запоздалая мысль, что их надо бросить, чтобы не мешали бежать. И Наташа, разжав пальцы, выпустила бесполезную ношу. От этого движения разболелось ударенное плечо. Все тело никак не могло собраться и вновь начать слушаться хозяйку. И вдруг посреди этой слабости и разбитости Наташа осознала — все получилось! У нее все получилось! Она зажгла солнце, а потом убежала от солнечного жара!

Откинув голову, девочка улыбнулась. Глаза, отошедшие от светового шока и привыкшие к сиянию дня, вдруг увидели, что стена дома напротив нее покрыта мозаикой. Сотни раз она ходила здесь в темноте и даже не догадывалась, что рядом — такая красота. Из маленьких разноцветных квадратиков было сложено дерево. Мозаика занимала всю стену до крыши, и верхние ветви терялись в вышине. На ветвях цвели цветы и сидели разноцветные птицы, и глаза их блестели плитками из кусочков слюды.

Все танцуют

— Ваше Величество, — обратилась Наташа к Амаранте. Она так и продолжала называть бывшую королеву «Ваше Величество», хотя по этикету Амаранта теперь была «Высочеством». Но Наташе ее обращение представлялось более правильным.