Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

В это время на стол начальника особого отдела госпиталя, майора Скворцова, легло письмо анонима. Где-то уже майор видел эту надпись «таварищу асабисту», но вспоминать было некогда, так как из тайного послания следовало, что трое пациентов отделения лёгкой психиатрии, находясь в сговоре с фельдшером отделения по имени Руслан, симулируют свои болезни с единственной целью — покинуть сегодня вечером госпиталь через подземный ход и удрать в ФРГ. Особист с трудом разобрал каракули доносчика и понял, что побег зреет давно, а беглецы уже запаслись сухпаем на дорогу в виде четырёх банок тушёнки. Скворцову сразу стало понятно, что вот оно — конкретное оперативное донесение, которое срочно следует реализовать в оперативное дело. Майору светило очередное звание только через год, но начальнику особого отдела госпиталя Тойпиц вдруг почудилось, как в тёмном углу его кабинета мелькнула внеочередная звезда на его погон.

Майор Скворцов слышал историю про то, как якобы в давние времена по подземному ходу в госпиталь пробрались диверсанты и убили всех пациентов отделения лёгкой психиатрии ударом шомпола в ухо. И якобы, в живых осталась одна санитарка, которая в это время спала в подсобке. И когда она проснулась, то от увиденного сразу поседела и сошла с ума. Но, контрразведчик особо не верил в эту легенду ГСВГ. Хотя и не исключал, что такие факты могли быть сразу после войны.

Раздумывать было некогда. Особист доложил коменданту гарнизона, вызвал дежурную группу с караула и проверил фонарик с дежурки. Фонарь еле горел. Майор Скворцов был решительным офицером, быстро сбегал в солдатский магазин и купил самый большой фонарь с запасным комплектом батареек. Контрразведчикам, как и разведчикам, иногда приходилось идти на личные финансовые траты ради общего дела. Позднее майор компенсирует свою наличность из оперативных расходов, чего не скажешь о разведчике Пате.

Летучий отряд в составе свободного караула, начкара и во главе с начальником особого отдела, гремя пристёгнутыми к автоматам штык-ножами, галопом пронеслись мимо рядового Патрикеева с листопёром в руках. Майора на бегу кольнула какая-то мимолетная догадка от вида этого особого пациента, но размышлять было совсем некогда, оперативный азарт полностью завладел старшим офицером. И в награду всему отряду был первый приз — сломанный и лежащий на полу замок от входного люка в тоннель. А дальше было всё делом техники. Напуганные танкисты так орали на всё подземелье, что эхо от этих криков отчаянья доносилось до самой границы с Западной Германией. И было непонятно, кто больше обрадовался поимке танкистов - охотники или сами беглецы?

В армейском госпитале Тойпиц не было своей гауптвахты. Злостных нарушителей воинской дисциплины и всяких там «бурых» и «отрицал» обычно отправляли в ближайший мотострелковый полк, где госпитальные губари под чутким руководством местных караульных азиатов и кавказцев в полной мере испытывали на себе все тяготы и лишения воинской службы. И желающих на вторую ходку к соседям в это армейское пенитенциарное учреждение обычно не находилось. Для осмысления своего неправильного поведения и укрепления внутренней дисциплины солдата вполне хватало первой отсидки.

Перед неудавшимися беглецами замаячила перспектива вновь очутиться в тесных стенах с ненавязчивым сервисом, но уже не в своём полку, а в гостях у мотострелков. Об условиях губы в пехоте наши танкисты были наслышаны, в негостеприимные камеры не хотели и с удовольствием начали сотрудничать с армейским дознанием в виде начальника особого отдела госпиталя майором Скворцовым и его замом капитаном Орловым. Вы не подумайте, что в особый отдел госпиталя офицеров отбирали строго по птичьим фамилиям. Нет, конечно! Просто так совпало у майора с капитаном по времени и в пространстве. Беглецов распределили по разным углам штаба госпиталя и приставили охрану.

Намётанным взглядом майор чётко определил вожака этой кодлы и вызвал к себе в кабинет. Остальных оставил капитану. Танкист Коля всё ещё дрожал от холода каземата, страха и неизвестности. Впервые его допрашивал оперативный сотрудник особого отдела. Скворцов ласково посмотрел на испуганного бойца:

— Присаживайтесь. Товарищ солдат желает что-то мне сообщить? — особист вдруг резко перешёл на «ты» и добавил строго: — А, может быть, ты мне вообще и не товарищ совсем? Родину-мать решил покинуть?

Танкисту Коле в этот момент очень захотелось стать не только верным товарищем этому майору, но и добросовестным гражданином своей родины. Задержанный вскочил со стула:

— Товарищ майор, это всё Кузьма придумал!

— Сидеть, солдат! Кто такой Кузьма?

— Наш старшина отделения, с пехоты он, фамилия Патрикеев.