Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

— Как-то на одном деле я работал вместе с их полковником. Я ещё тогда майором был. А сейчас этот полковник уже давно генерал и координирует в Москве все действия связей КГБ с МГБ ГДР. Нормальный мужик, периодически созваниваемся, иногда видимся в первопрестольной. Завтра попробую с утра дозвониться до генерала и ввести в курс дела.

— Это хорошо. Я тоже с утра сделаю пару звонков в Москву. Не всегда же нам за всё отвечать? — Потапов довольно обвёл взглядом своих офицеров. Или, уже не своих?

* * *

…Гвардии рядовому мотострелкового полка Драугялису начкар выделил отдельный караул в виде сержанта и одного рядового, а гвардии прапорщика Кантемирова этого же полка решил сопроводить лично.

Начкар шёл впереди, за ним невольник, цепочку замыкает ефрейтор с автоматом за плечом. Каждому сидельцу по караулу в соответствии со званием и должностью. Все движения выполнялись в обратном порядке: лицом к стене, кругом, на выход, встать, лицом к стене, кругом, марш по лестнице…

Однообразность тюремной жизни и тяжкие арестантские думы разбавил голос начальника караула, шагающим первым в этом шествии. Старший лейтенант, не оборачиваясь и продолжая движение, тихо произнёс:

— Прапорщик, а тебе привет от Сани Матвеева.

У Тимура сразу потеплело на душе. Как мало надо человеку, томящемуся в камере армейской тюрьмы. Всего лишь несколько слов… «Тебе привет от товарища…» А как много значат эти простые слова в застенках гаупвахты.

И это означает, что гарнизонная прапорщицкая мафия в лице начальника вещевого склада танкового полка (и как мы все помним — активного участника социалистического соревнования на удержание простыни при поездках голым на немецком мопеде «Симсон» во время отвальной начальника вещевого склада мотострелкового полка, прапорщика Тоцкого) всё же проникла сквозь толстые стены немецкого каземата и передала весточку через самого строгого начкара…

Арестант, гулко шагая тюремными коридорами, также тихо спросил в спину начкара:

— А Матвеев мне напильник в батоне не передал?

— Нет. Но, обещал ночью подогнать танк с газотурбинным двигателем прямо под окно твоей камеры.

— И на том спасибо.

— Прапорщик, твоё «спасибо» совсем не булькает.

— Выйду, за мной не заржавеет.

— Я знаю. Но, из-за твоих сегодняшних гостей похоже ты здесь надолго?

— Не знаю. Скоро опять вызовут.

— Прапорщик, я даже спрашивать не буду — что ты натворил.

— Не надо спрашивать. Я не смогу ответить.

Вот так за милой беседой надзирателя и заключённого и подошли к камере прапорщика, около которой, стоя лицом к стене, служивых войскового стрельбища Помсен ждал их сержант.

Перед открытой металлической дверью старший лейтенант Лисовских вдруг скомандовал:

— Прапорщик, стоять. Кругом.

Заключенный, хорошо зная, что какая бы мафия не проникла в изолятор, с этим караулом лучше не борзеть. Начальнику стрельбища в данный момент жизни очень не хотелось обострять и так «непримиримое противоречие, характеризующееся острой борьбой противоположных сил, тенденций…» между пехотой и танкистами, и он быстро выполнил требование начальника караула.

Офицер стоял перед прапорщиком в своей любимой стойке — ноги шире плеч, руки за спину, голова чуть вздёрнута вверх. Из-под козырька фуражки на арестанта смотрели холодные серые глаза.

Лисовских (он же — Лис) спокойно разжал свои руки и протянул правую ладонь Кантемирову:

— Меня Роман зовут.

— Тимур, — ответил на рукопожатие прапорщик.

— Я знаю. Когда все твои гости разойдутся, выдерну тебя в караулку. Чай попьём.

— Не откажусь, — улыбнулся сиделец. Да кто же откажется попить чаю со своим надзирателем? В этот раз при входе в родную камеру направляющей помощи в виде приклада не последовало…

В «хате» начальник стрельбища тепло обнялся с подчинёнными. Ничто не сближает так людей, как совместное заключение в одной тюрьме. Прапорщик сразу приступил к делу: придвинул настольную лампу, разложил листы и начал инструктаж:

— Я пишу первым, вы вслед за мной. И чтобы все наши действия в тот вечер совпали.

Кантемиров посмотрел на сержанта:

— Виталий, пишешь, как будто ты пил вместе с нами.

— Обидно мне очень, товарищ прапорщик. Вы с Ромасом всю водку выжрали, а мне даже грамульку не налили. А теперь пиши, что пили вместе. Как же так?

— Выйдем, будет тебе грамулька, — улыбнулся Тимур.

— Точно, товарищ прапорщик? — воодушевился старший оператор.

— Будет после дембельского приказа, — уточнил начальник стрельбища. — Когда станешь совсем гражданским человеком.

— «Дембель неизбежен, как крах капитализма!» — изрёк солдатскую мудрость сержант и с азартом занялся сочинительством.

Написали быстро. Через полчаса появился конвой. Басалаева вернули в солдатскую камеру, а Кантемирова с Драугялисом доставили в кабинет коменданта…

Полковник Полянский изучил собственноручно написанные участниками драки объяснения и кивнул головой:

— Оба присаживайтесь к столу. Сейчас всё подробно — как всё произошло на самом деле. Ромас, начни с земляков — на какой улице жили в Каунасе, когда и кем призвались. Прапорщик, а ты начни со спортзала и про своего самбиста пиши подробней — кто он, и где работает.