Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

— В этот день я видел, как Ромас разговаривал со своими земляками, водителями санитарок из госпиталя, около пилорамы. Подходить не стал. Старослужащий солдат нормальный, нареканий не было, приказы выполняет. Пилорамщик и так работал днём и ночью, если было надо…, — начал свой рассказ начальник войскового стрельбища Помсен.

Все слушали внимательно. Только на момент рассказа о первом сообщении самбисту про побег солдата стрельбища с земляками, начальник Особого отдела штаба армии перебил:

— Как отреагировал Путилов?

— Не понял, товарищ полковник?

— Удивился?

Боксёр задумался. А ведь, в самом деле — не так уж и удивился самбист вдруг полученной информации о побеге рядового ГСВГ на запад. Другой бы подскочил от такой вести. Да и самого Тимура на тот момент восхитила выдержка сотрудника КГБ.

Спортсмен ответил:

— Нет. Железные нервы…

— Хорошо. Продолжай.

Второй раз Полянский остановил рассказ прапорщика на моменте отъезда Путилова после разговора с рядовым. Полковник спросил:

— Сотрудник спешил?

— Спешил. Даже особо разговаривать со мной не стал. Сказал только: «Не дури, прапорщик…» и уехал.

Главный особист посмотрел на генерала:

— Надо говорить с рядовым.

— Прапорщика в камеру? — уточнил комендант.

Начальник стрельбища вновь нарушил субординацию и влез в разговор старших:

— Рядовой Драугялис не будет говорить без меня.

— Вот так и не будет? А не много на себя берёшь, прапор? — повернулся в сторону задержанного полковник.

— Ну, если пытать не будете…, — усмехнулся арестант и добавил. — У этого солдата свои принципы. Не будет он меня с Басалаевым закладывать. А при мне Ромас всё спокойно расскажет. Всё, как было. Сейчас солдат только мне верит. Больше никому…

— Вызывай этого Дра… Дру…, — Полянский обратился к Кузнецову.

— Ромаса! — подсказал генерал.

Комендант снял трубку…

* * *

Образцово-показательный привод арестованного в кабинет коменданта гарнизона повторился с рядовым мотострелкового полка и одновременно пилорамщиком полигонной команды войскового стрельбища Помсен.

Караул отпустили, Драугялис остался стоять рядом со своим прапорщиком. Тимур протянул руку, Ромас ответил твёрдым рукопожатием. Солдат оглядел офицеров и улыбнулся генералу. Участники тайного Высокого Собрания с интересом разглядывали распухший нос и почерневший синяк под глазом рядового. И всё-таки: два — один в пользу прапорщика.

Вновь первым взял слово генерал-лейтенант:

— А вы ещё обнимитесь, хулиганы. Уже помирились? Больше драться не будете? — Потапов встал и подошёл к рядовому. — Ромас, я у тебя спрашиваю.

Удивлённый рядовой невозмутимо по-литовски смотрел на своего командарма. Пилорамщик не знал точной даты смены места службы генерала и не понимал, что отвечать на этот вопрос командующего армией. Или уже не командующему?

Потапов решил уточнить:

— Ромас, это ты набил морду своему командиру?

Драугялис посмотрел на начальника стрельбища. Кантемиров кивнул.

Рядовой доложил:

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Ударил один раз, — и, секунду подумав, добавил: — Прапорщик первый начал.

— Ладно, солдат, проехали этот факт, — генерал прошёлся по кабинету. Три шага туда, три обратно, и остановился перед рядовым.

— Ромас, а что же ты в ФРГ не сбежал со своими земляками? Сидел бы сейчас там, рябчиков кушал и ананасы жевал. А ещё рассказывал, как тяжело служить в Советской Армии, и какие плохие офицеры служат в твоей части. Да и про своего прапорщика много чего мог рассказать в телевизор.

— Товарищ генерал, я не предатель, — спокойно ответил гвардии рядовой Драугялис. — На нашем стрельбище часто бывают офицеры полка. Мы уважаем своих командиров. И товарищ прапорщик — тоже хороший человек.

— Даже так, — улыбнулся генерал и протянул рядовому ладонь. — Тогда, здорово, Ромас. И знаешь, я даже рад тебя видеть. И даже при таких обстоятельствах и с таким лицом…

Потапов вернулся к столу и повернулся к Полянскому:

— Что скажешь?

Полковник тоже обладал прекрасным чувством юмора, немного поразмышлял, глядя на обоих задержанных, и с улыбкой ответил другу:

— Надо будет крупным планом сфотографировать лица обоих хулиганов: рядового — в фас, прапорщика — в профиль, со стороны приметного уха.

— Зачем, — заинтересовался генерал.

— Завтра с утра разместим фото для наших коллег на щите у входа на гауптвахту. И добавим крупную надпись: «Их разыскивает КГБ».

Первым начал ржать генерал, за ним остальные. Только рядовой и прапорщик так и не поняли тонкого офицерского юмора. И даже немного обиделись…

Караул во главе с начкаром напрягся от дружного и здорового хохота за красивой дверью и тоже ничего не понял. Высокое Собрание отсмеялось, вытерло слёзы и приступило к делу.

Полковник Полянский обратился к рядовому:

— Ромас, когда ты первый раз услышал о побеге?

Солдат задумался, снова посмотрел на своего прапорщика, вспомнил и ответил:

— Ещё до приезда госпиталя на стрельбы приезжала санитарка и привезла доски для распила. Там и поговорил с земляком. Ещё месяц назад.

— Что сказал земляк?

— Им вдвоём с братом, они кузены, предложили сбежать в ФРГ. У них там бабушка живёт.

— Земляк сказал — кто им предложил?