Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

Арестант чуть не присел от резкой боли. Но, был приказ «стоять» — значит «стоять!». Похоже, с этим караулом не забалуешь. А впереди ещё почти сутки тесного общения с надзирающими танкистами. Поэтому, борзеть пока рано…

Караул вышел, удовлетворённый своей службой. Доставленный в кабинет коменданта начальник стрельбища в этот момент являл собой прямую противоположность покинувшему кабинет старшему лейтенанту: невысокий, худощавый, в мятом ХБ и солдатских сапогах, с суточной щетиной, переходящей в неуставную причёску, откуда светилось лиловое распухшее ухо.

Кантемиров развернулся без команды, оставив руки за спиной, и по очереди рассмотрел генерала с офицерами. Сейчас прапорщик был готов с каждым из присутствующих идти в разведку. Если, его, конечно, его позовут с собой… Даже с новым командиром полка, раз он оказался в такой компании. Значит — стоящий офицер. И опять же, баню любит. Значит — мужик нормальный.

Участники собрания также с интересом разглядывали молодого военнослужащего Советской Армии, решившего вдруг противостоять КГБ СССР. Это же надо было додуматься — взять и сорвать секретную операцию комитетчиков. Хотя эти «рыцари плаща и кинжала» в этот раз повели себя совсем не по-джентельменски. Не по-советски всё как-то получилось. Решили сделать своё дело, минуя товарищей по цеху. А ведь мы все одну задачу выполняем — Родину защищаем…

Прапорщик тяжело вздохнул. Терять ему сейчас было нечего, кроме двух банкнот, заныканных в носках, и ещё цинка из-под патронов, набитого пачками денег.

Начальник стрельбища перевёл взгляд в обратном порядке со старших офицеров на генерал-лейтенанта Потапова, нарушил субординацию и с чувством продекламировал:

— «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»

— Красавец…, — протянул в ответ генерал, встал, подошёл к задержанному и с неподдельным любопытством начал рассматривать поврежденное ухо прапорщика.

Затем удовлетворённо кивнул и с улыбкой спросил:

— И кто же тебя так разукрасил, спортсмен ты наш?

— Не могу знать, товарищ генерал-лейтенант. Пьяный был, не помню, — на всякий случай ответил начальник стрельбища, так как пока не знал, какой именно информацией поделился комендант со всеми присутствующими.

— Говори, прапорщик, не стесняйся. Я этому солдату лично руку пожму от такой картины маслом, — Потапов стоял рядом и со смешинками в глазах смотрел на Кантемирова.

Подполковник Кузнецов за спиной генерала кивнул прапорщику — говори, мол.

— Один удар пропустил от рядового Драугялиса, — честно ответил боксёр и объяснил свой промах: — Я на сержанта отвлёкся, а Ромас махнул правой, но ударил левой.

— Ай, да Ромас! Ай, молодца, — воскликнул генерал и вдруг сам протянул ладонь: — Здорово, Тимур.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, — удивлённо пожал руку прапорщик.

Потапов вернулся за стол и посмотрел на коллег — работайте, товарищи. И комендант гарнизона, не был бы комендантом, если бы не спросил прапорщика строго:

— Кантемиров, водку солдатам сам покупал?

Начальник стрельбища взглянул на бывшего командарма и задал встречный вопрос:

— Товарищ подполковник, мне честно ответить?

— Товарищ прапорщик, отвечайте по существу заданного вопроса, — добавил суровости командир полка.

Если тебя, скучающего на гарнизонной гауптвахте, сам командир полка называет «товарищ», то отвечать надо максимально правдиво.

Прапорщик доложил:

— Сам не покупал. Начатая бутылка немецкой водки «Кёрн» осталась после бани трёх генералов и одного подполковника. Так и стояла в холодильнике.

— Ну вот, — развёл руками генерал-лейтенант и признался честно: — Теперь и я при делах. Это я покупал водку для бани. На свои кровные…

Полковник Полянский усмехнулся и оценил тонкий юмор своего друга.

А подполковник Кузнецов всерьёз заинтересовался данным вопросом:

— Подожди, прапорщик. И ты хочешь сказать, что начатая бутылка водки больше недели простояла в твоём холодильнике?

— Так точно, — пожал плечами хозяин бани.

— Кремень! — сделал вывод подполковник и повернулся к другому подполковнику: — Александр Сергеевич, если дашь пинка под зад этому борзому, непьющему прапорщику, то я его к себе подберу.

— Посмотрим, — улыбнулся Болдырев и задумался о том, что было бы с его дальнейшей карьерой, если бы не этот прапорщик, и служба старшего офицера в ГСВГ началась бы с побега солдата на Запад?

Бы, да кабы… Но, веселого мало…

Обстановка в кабинете разрядилась.

Специалист людских душ Полянский заметил, что прапорщик созрел к разговору, и предложил:

— Так, Кантемиров, общую обстановку со слов коменданта мы уже представляем. А сейчас ты нам с самого начала, всё подробно расскажешь сам.

— С чего начинать, товарищ полковник? — по-деловому спросил военнослужащий Советской Армии. Тимур стоял, опершись плечом о стену и был готов, как юный пионер, излить контрразведчикам свою душу. И говорить правду, и только правду…

— Со стрельбы госпиталя на стрельбище.