Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

— А тебе, боксёр, рано ещё «Радебергерское» пить. Лучше минералкой восстанавливайся.

— Виктор Викторович, мы боксёры-прапорщики обычно после тренировок водку жрём. А затем ходим по ночному Дрездену и ищем приключений на свою жопу.

— Считай, что уже нашел. Ты, главное, Тоцкого приведи.

— Приведу. А вы, товарищи офицеры, главное, своё слово сдержите.

— А если не сдержим, вот что ты, прапорщик, нам сделаешь? — заинтересовался в оперативном запале особист полка.

— Не знаю. Но, мне будет интересно, что вы будете делать, если об этом узнают все в гарнизоне. — Кантемиров внимательно перевёл взгляд с одного контрразведчика на другого и вздохнул. — Я сегодня своего друга сдам. Вы меня и так к стенке поставили. Сами предложили условия, сами и выполняйте. Не выполните, мне то будет нечего терять. И если про меня узнает весь гарнизон, что я заложил своего товарища, тогда и про вас все услышат, что вы оба — козлы.

— Ладно, Тимур, не кипятись, — Директор Дома советско-германской дружбы обошёл прапорщика с другой стороны, знаком показал майору заканчивать этот разговор и встал у окна. — Не переживай. Мы уже сказали тебе, что прапорщик Тоцкий здесь никому не нужен. Всё будет нормально для всех.

— Договорились, — ответил начальник стрельбища и повернулся к Яшкину. — Товарищ майор, стрелять сегодня будете?

Начальник особого отдела мотострелкового полка с тоской обвёл взглядом мишенной поле:

— Из-за твоего дружка, прапорщик, сегодня не до стрельбы. Дел много. В следующий раз…

Контрразведчики и начальник стрельбища спустились по лестнице и даже пожали друг другу руки. Кантемиров выдвинулся в сторону казармы полигонной команды. Офицеры остановились около УАЗа особого отдела и ещё раз посмотрели вслед прапорщику.

Комитетчик спросил коллегу:

— Яков, как думаешь, приведёт сегодня беглеца?

— А куда он на хрен денется?

— Как бы вместе с Тоцким на запад не рванул.

— Нет. Однозначно — нет. Кантемирова мы уже проверяли и не раз. Тимур, какой бы он не был, но он — свой. А по поводу валюты, да и хрен то с ней. Пусть балуется, если мозгов хватает по дурости не попасться. Прапорщик с долларами в кармане по гарнизону не шастает, явных сигналов о валюте от наших «барабанов» не поступало. И от командиров никаких претензий. Службу тащит…

— Ладно, поехали. Мне ещё надо с шефом по поводу этой Симоны переговорить.

— А мне успеть паспорт на завтра оформить, — улыбнулся майор Яшкин.

УАЗ начальника особого отдела рванул в противоположную сторону от Центральной вышки войскового стрельбища Помсен…

Глава 2 Старослужащие

Начальник войскового стрельбища возвращался к казарме медленно. Под прапорщицкой фуражкой возникали обрывочные мысли и тут же исчезали. Сил не осталось даже на раздумья… Кантемиров пытался восстановить основную нить разговора с контрразведчиками, но так и не смог. В башке постоянно появлялась и исчезала только одна мысль — сегодня он сдаст своего друга. Сдаст без тени сомнений.

Не захочет Толик идти сам, даст прапорщику раз в ухо и приведёт прямиком к сотруднику КГБ. Потому что — есть ещё Дарья. И Тимур её должен беречь. И Толяна вроде тоже надо как-то сохранить?

О себе прапорщик пока не думал. Больше всего молодому человеку сейчас хотелось просто исчезнуть из этого места, из этой страны. Оказаться бы где-нибудь на Бермудах, или на Гаваях, которые Тимур видел только по телеку в передаче «Клуб путешествий». Муторно было на душе у советского гражданина. И мутно в голове. Как там у Высоцкого:

«Нам бермуторно на сердце

И бермутно на душе…»

Ну, что за день сегодня? С утра взбучка от командира полка. Ну, это ладно, это привычно. И два часа разговора почти на равных с двумя сотрудниками контрразведки. Мы же здесь все свои… Как они его развели? Он же сам всё рассказал. И сам сегодня Тоцкого притащит. Так что получается, Тимур — стукач и предатель? Мысли появлялись, путались и исчезали где-то там далеко, на Гаваях с Бермудами.

Нет, надо с кем-то обязательно выпить и поговорить. Выплеснуть пар… А с кем можно поговорить о Толике Тоцком? Только со своим. А кто у нас свой? Да кругом все свои, советские. Тогда, кто такой прапорщик Кантемиров? Чужой среди своих. Пипец, какой-то замкнутый круг получается…

Начальник советского полигона даже не заметил, как подошёл к оборудованным землянкам, где обычно пехота оставалась после ночных стрельб. В перерывах между стрельбами в этих землянках жили бойцы рабочей команды. И сейчас стоял строй солдат с лопатами во главе с командиром роты, старшим лейтенантом Чубаревым. И офицер вроде свой. Точно — не звездобол… Уже три года вместе в одном полку со всеми пехотными радостями, тяготами и лишениями. Миша — точно, свой.

Во всяком случае, к особистам докладывать не побежит на сто процентов. Не любит он контрразведчиков. Хотя, кто его знает? У прапорщика не было особого выбора, а выпить и поговорить надо — так или иначе. Не одному же пить у себя в домике? И как там у классика: «Если я чего решил, то выпью обязательно!»