Кто сказал: "Война"? (СИ)

Честно сказать, Нарайну и самому тайны были в тягость: обманывать родителей он не привык. Всю свою жизнь делился с ними самым сокровенным и знал, что его выслушают, поймут и помогут. Только с любовью к Салеме Вейз так не получалось: отец упорно сводил разговор к политике и просил… нет, даже требовал подождать. Ничего, мол, страшного не случится, если Салема и в самом деле любит — в ожидании истинная любовь только закаляется и крепнет.

— Все образуется, — говорил он, — вот увидишь: ты — хорошая партия для девочки Вейз, а такой накал отношений между Орбином и Умгарией долго не продлится. Все так или иначе скоро закончится, и тогда, хоть в войне, хоть в мире, нам со славнейшим Геленном делить будет нечего. Союз станет выгоднее вражды, ведь мы оба любим Орбин, ради его победы и процветания объединимся.

Но разве мог Нарайн ждать?! Даже если отец прав — особенно, если прав! — и ни он, ни Геленн Вейз не хотят видеть их вместе из-за разногласий в Форуме, то почему бы славнейшему Вейзу не выдать дочь в другой род? Взрослые сыновья есть и у Гора, и у Рута, и не только у них. Сильные союзники наверняка нужны и сегодня. А Салеме уже семнадцать — самое время. И еще война… сможет ли Нарайн воевать, если не будет уверен, что Сали его дождется?

Нет, в верность подруги Нарайн верил, но вот в том, что славнейший Вейз будет считаться с желанием дочери, а не отдаст другому обманом или уговорами, очень сомневался. Потому и медлить не мог. Она хочет быть с ним — значит, так и будет.

Как ни странно, родители сами помогли ему отыскать храм, где можно провести церемонию. Они так часто рассказывали о своей свадьбе — особенно мама, и глаза ее каждый раз сияли счастьем — что Нарайн просто не мог не вспомнить тот небольшой храм, построенный одним из его предков на землях, отвоеванных у умгар лет пятьсот назад. Большая часть полей и садов вокруг давно перешли в другие семьи вместе со своими владелицами, но жрецы все еще почитали Орсов, как первых колонизаторов и миссионеров.

А главный служитель, стоило Нарайну представиться, тут же расплылся в улыбке:

— Сын Озавира и Аримы? Помню-помню, как же не помнить? Такая пара… высокородный юноша, наследник четвертого рода и девушка из местных, да еще и младшая дочь — почти бесприданница… нет-нет, родословная самая безупречная: наши книги хранят записи чуть ли не со времен потрясения! Но все равно, такие союзы редкость. А уж как был внимателен твой отец к избраннице, славный: твоя матушка не хотела церемонии в Орбине, видно, скромничала, так он сам сюда приехал за невестой.

— Вот и мы с избранницей хотим продолжить традицию, — нашелся Нарайн. — Этот храм принес счастье родителям, пусть принесет и нам.

Конечно, потом старый хитрец все понял, но промолчал, только заговорщически улыбнулся и пообещал, что исполнит ритуал как следует. А уж в точности здешних регистрационных книг ни один судья еще ни разу не усомнился.

Так что главную свою задачу Нарайн выполнил. Осталось скрытно уйти из дома, встретить Салему и вместе явиться в храм к назначенному сроку. Уж с этим-то они как-нибудь справятся! И через каких-то три дня станут мужем и женой. И все бы хорошо, только жениться без благословения родителей все же не хотелось — хотелось, чтобы родные могли разделить их радость.

Поначалу игры казались хорошим поводом для разговора. Общий азарт и общая радость объединяют — как бы ни выступили участники, Орбин окажется на высоте — значит, появится повод праздновать. А после, когда отец будет настроен особенно благостно, можно рассказать о женитьбе.

Только вот вышло все не так, как задумывалось.

Все шло хорошо почти до самого конца, зрители были довольны и от финального поединка ждали только победы. Но все изменилось, стоило бойцам сойтись: Нарайн не так много понимал в воинских дисциплинах, но даже ему было ясно: северный варвар — колдун. Орбинский чемпион был слабее, испугался и явно проигрывал. Когда чужак распорол ему ногу, Нарайн дышать перестал, думал: конец. Гайяри Вейз — любимец Орбина, но Творяшие бы с этим… он — брат Салемы!

Но Гайи не умер. Собрался и все-таки победил — сила старшей крови одолела дикарское колдовство. И целый миг казалось, финал будет счастливым.

А потом встал избранник Айсинар и приказал казнить побежденного. Любимый братец его избранницы тут же снес несчастному голову.

Легко.

Счастливо улыбаясь.

После такого отец решил уйти — и правильно. Нарайн тоже хотел бы скорее забыть это зрелище, а лучше — вовсе его не видеть.

Всю дорогу домой отец был мрачнее тучи, а мама — тихой и молчаливой: ни то испугалась, ни то опечалилась. Какие уж тут разговоры по душам. Хотелось наподдать коню и ускакать подальше от этой сгущающейся грозы, но Нарайн плелся шагом вровень с отцом и материным паланкином, и тоже помалкивал, хотя один вопрос так и вертелся на языке. Наконец, он не выдержал:

— Отец, ты сказал, что Гайи — маг, это всерьез?

Отец едва глянул на него, но ответил:

— Мы все маги, сын, будто ты не знаешь.

— Знаю. Но этот бой… ты уверен, что мы все так можем?