Кто следующий? Девятая директива

Работая локтями, я быстро продвигался вперед. Сломанные парасоли, раздавленный букет, слетевший и потерянный ботинок; плачущий ребенок; неистово молящийся священник; разорванный бумажный флажок, Машины могли ехать только по узкой полосе посередине дороги — сирены, звуковые сигналы, гудки сливались воедино и требовали пропустить. Толпа — это лихорадка, и жар не спадет, пока организм с ней не справится.

Ворота храма украшали цветы магнолий, листья давали тень. Сквозь широко раскрытые высокие двери никого не было видно. Я вошел. Ступени лестницы начинались прямо от гигантского золотого Будды и вели вдоль поворота стены; в прохладной полутьме храма я поднялся и взошел на платформу, образующую основание купола. От ее центра вверх уходила лестница поменьше, в виде спирали, ноги снова принялись считать ступени, а сквозь витые кованые перила яркими полосками ложился передо мной проникающий с улицы солнечный свет. С высоты, где располагались ниши, гул толпы стал слышнее.

Я прислушался, останавливаясь на каждой десятой ступеньке. В храме царила полная тишина, но они могли явиться за ним с минуты на минуту. Они не знали, что он мертв, и ждали, должно быть, в условленном месте.

Солнце ударило по глазам, на мгновение я ослеп. Это была та часть внутренней галереи, что выходила на Люмпини-парк. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я двинулся в противоположную сторону, пока через пять ниш, в шестой, не увидел прямо напротив себя готовящийся вот-вот рухнуть и умереть, но все еще прочный остов списанного здания.

Затем я посмотрел на пол.

В соответствии с международными правилами ведения боевых действий пули для военных целей изготовляются в сплошной металлической оболочке; их свинцовый сердечник спрятан внутри. Это делается для того, чтобы при ударе о цель не происходило деформирующего расширения. Идея состоит в том, что ненужной боли следует избегать. Я же использовал средство из охотничьего арсенала — пулю, развивающую огромную скорость, с тупым наконечником и специально смещенным центром — такая при соприкосновении с целью убивает мгновенно, за счет так называемой экспансии, и при точном попадании животное сразу падает замертво. Недостаток один — будет испорчена туша, если жертва — кабан, или шкура, если это тигр. И это уже не охота, а отстрел.

Почти 98-граммовая пуля позволяет убить быстро. Так и случилось, но в результате ее специфического поражающего действия лицо убитого стало неузнаваемым.

Перед тем как поднять винтовку, он снял очки — они лежали рядом, на краю ниши, аккуратно сложенные. Солнце освещало прямыми горячими лучами серый пиджак из альпаки и безупречно начищенные ботинки; целостность облика нарушало только лицо. Но может быть, настоящее оно именно такое — окровавленное, со звериным оскалом, лицо дикого обитателя джунглей, не маскируемое более необходимостью соблюдать приличия и выдумками цивилизации? И скажем без лукавства — этот обитатель джунглей практически ничем не отличался от меня. Мы — родственные души, но жили, правда, по разным законам.

Перешагнув через тело и нагнувшись, чтобы осмотреть оружие, я заметил, что на рукавах рубашки нет золотых запонок — они были застегнуты на обычные пуговицы. Что-то вдруг прояснилось — еще до того как я взял в руки винтовку. Захотелось подумать, подумать как следует, и это желание вытеснило все остальные.

Винтовка была из простых и дешевых — шестизарядный карабин «юнг-чоу» с прикладом из секвойи.

Я уже не прислушивался, не ждал, что кто-то явится с минуты на минуту, на это не было времени; с ходу врезавшись плечом в витой парапет спиралеобразной лесенки, я уцепился за него одной рукой и, балансируя другой, полетел вниз, прыгая через три ступеньки. Яркие полоски света хлестали по глазам, витое чугунное ограждение дрожало и шаталось. Наконец я спрыгнул на основание купола и бегом бросился к другой лестнице, каменной, по которой так же быстро слетел на пол храма.

Храм по-прежнему был пуст. У ворот в тени магнолии стояли трое священников в желтом, один из них, приняв меня за спугнутого кем-то вора, сделал шаг навстречу, я уклонился, выбежал на дорогу и, увидев напротив бар, кинулся туда. Телефонную трубку я сорвал прежде, чем спросил разрешения.

Все три линии были заняты. Я набирал номера снова и снова, пытаясь пробиться хоть по одной, а там уж я бы не упустил шанса. Пока палец перебегал с цифры на цифру, сознание мобилизовалось, я вновь и вновь прокручивал операцию, в голове — всю операцию; я уже видел ее совсем под другим углом, и операция эта была его,а не моя и не наша. Операция Куо,о которой я не догадывался. Операция, великолепно задуманная и красиво исполненная.

Ты отправляешься на задание… продвигаешься вперед… и, зажигая лампу за лампой, в темноте прокладываешь себе путь. Однако темные пятна остаются, и ты огибаешь их, вынужден огибать, потому что светильники малы и их не хватает… не хватает, чтобы осветить все… все.

Линия в посольстве освободилась.

— Номер шесть, — сказал я. — Дайте мне шестой номер.

Глава 15 ПОХИЩЕНИЕ