Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Товарищи сержанты и солдаты. Все недостатки устранить в бытовой комнате вокзала, которая находится с торца здания на первом этаже. После чего найти меня, для повторного осмотра. Если я убеждаюсь в устранении недостатка — военный билет возвращается. Если нет — до бесконечности… Я на вокзале нахожусь до восемнадцати часов и меня можно найти: либо в комнате патрулей, либо на территории вокзала. Советую с устранением недостатков не затягивать. Разойдись!

Следующие полтора часа Евдокия Петровна, только и успевала принимать рублёвики и выдавать утюги, иголки, нитки, сапожные щётки и крем. Точно такой же бум был и в привокзальной парикмахерской. А патрульные переписали все данные нарушителей с военных билетов.

С отпускниками следующего поезда «Эрфурт-Брест» и с другими поездами следующими из-за границы случилось тоже, что и с предыдущими. За день моей работы патрулем по вокзалу был поставлен рекорд — в книгу нарушителей было записано 137 человек, со всеми данными необходимыми для отчёта комендатуры. А вечером меня выловила директорша вокзальной парикмахерской.

— Это вы сегодня начальником патруля по вокзалу стояли? — Задала вопрос внушительного вида женщина.

— Да, я, а что-то не так?

— Нет, нет, нет. Вас как зовут?

— Борис…, — насторожился я и снова спросил. — Что хоть случилось?

— Борис, а завтра, кто будет стоять начальником патруля?

— Ну, я … Опять. И послезавтра, и так каждый день пока не убуду в свою часть.

Женщина просияла:

— Борис, мы сегодня выполнили план на 350 процентов и если вы и завтра также добросовестно поработаете, то в обед вас будет ждать приятный сюрприз. Зайдите в обед завтра ко мне в парикмахерскую.

Следующий день был точной копией вчерашнего и отличался только тем, что я решил перекрыть вчерашний рекорд и в книге нарушителей было записано 148 военнослужащих. Евдокия Петровна сияла и когда я зашёл в бытовую комнату удостоверится что здесь всё в порядке, она не знала, куда и как меня усадить.

— Сынок…, сынок…, спасибо тебе и план я перевыполнила и денежку себе заработала, а то пенсия совсем маленькая. Приходи завтра ко мне, я тебе пирогами угощу.

Движимый здоровым любопытством посетил и директоршу парикмахерской. Директоршу звали Татьяной Петровной и встретила меня очень радушно, только что в объятья не заключила.

— Борис для вас. — Открыла ящик стола и положила передо мной купюру в десять рублей.

Я смотрел на деньгу и не знал, что мне делать. Прекрасно понимал — не вчера родился, что те, сверх проценты плана, благополучно оседали как в кармане Евдокии Петровны, так и у директорши. Понимал, что этими сверх процентами они обе делились с теми, кто смотрел на это сквозь пальцы, а может и поощрял. И теперь в эту цепочку вставлялся и я.

— Берите, берите, Борис, это честно заработанные деньги, — Татьяна Петровна пододвинула купюру ближе ко мне. Но я уже всё решил про себя. В жизни у меня были свои принципы, которых старался придерживаться, поэтому решительно отодвинул десятку от себя.

— Татьяна Петровна, я сейчас работаю начальником патруля исключительно из желания занять своё свободное время и из благодарности к коменданту. Если вы хотите сделать мне приятное, то я буду каждое утро на открытие парикмахерской приходить и меня будут бесплатно брить, голову помоют, где-то причёску подправят — вот это мне и будет приятно. А людей я вам буду поставлять и дальше. — На этом мы и разошлись.

Следующая неделя прошла в весёлой кутерьме наведения порядка на вокзале и в среде отпускников. Каждый день, я с идиотским энтузиазмом перекрывал свои ежедневные рекорды по нарушителям и вот наступил день, когда число нарушителей сравнялось с числом отпускников, проезжающих через Брест. Вроде бы можно остановиться и удовлетвориться достигнутым. Но я был Тельцом, поэтому с нездоровым азартом в поле своей деятельности включил и близлежащие улицы вокруг вокзала, где отлавливал местных срочников. Слава о том, что на вокзале свирепствует прапор-зверюга, быстро распространилась по Брестскому гарнизону и местные срочники исчезли с привокзальных улиц, обходя их за несколько кварталов, а мне вновь пришлось иметь дело только с прибывающими отпускниками. Не знаю, что бы выдумал ещё, но в этот момент мне привезли новую справку. Вечером я прибыл к коменданту.

— Товарищ полковник, представляюсь по случаю убытия завтра к месту службы. — Я сделал два чётких шага вперёд и выставил на стол пятизвёздочный, армянский коньяк. — Товарищ полковник, спасибо. Это от меня, за то участие, которое проявили к моему щекотливому положению.

Комендант расплылся в улыбке и добродушно загудел:

— Садись, садись, товарищ прапорщик. Это я тебе должен выставлять коньяк, за то что показал как надо нести службу в патруле. Жалко, жалко, что так рано уезжаешь, я уж привык, что вокзал у меня надёжно прикрыт. Ну, что ж, давай, твой коньяк попробуем.

На столе мигом появилась немудрящая военная закуска и мы уже через три минуты выпили по первой порции.

— Товарищ полковник, вы обещали справочку дать и характеристику — Как насчёт этого? — Осторожно задал вопрос.

— Ты когда уезжать собрался?