Кто служил в армии, в цирке не смеётся

Присутствующие оживлённо обступили орудие со всех сторон, а их товарищ на несколько секунд задумался, а затем, к удивлению Гецмана, толково стал излагать тактико-технические данные пушки, ревниво поглядывая на капитана. Но увидев одобрительный кивок, отвернулся и, тыкая указкой в основные узлы и детали пушки, пусть и несколько путано, но также бойко рассказал предназначения и устройство механизмов. А когда через пять минут закончил, то под одобрительные возгласы слушателей удивлённо воскликнул.

— Ну, надо же, а я оказывается всё ещё помню это…

— Сергей Петрович, а как она заряжается и стреляет? — С любопытством спросил один из коллег артиллериста.

— Да просто, — Сергей Петрович подошёл к ящику с учебными снарядами и наклонился над ними, — левую ладонь подводите под снаряд, а правой рукой берётесь за низ донышка гильзы и бежите к пушке, где клин-затвора уже открыт.

Сергей Петрович легко и ловко выхватил учебный снаряд из гнезда ящика и проворно подскочил к затвору. К этому моменту все стоящие вокруг пушки сосредоточились между станин и с любопытством наблюдали за действиями товарища, а капитан Гецман не вмешивался и с уважением смотрел на секретаря-артиллериста.

— Теперь смотрите дальше. Тут есть свои тонкости. Снаряд засовываете в канал ствола, а правой рукой, тыльной стороны ладони с силой толкаете гильзу вперёд, одновременно уводя руку вверх. Вот так…

Секретарь ловко толкнул вперёд гильзу и затвор сочно клацнул, заперев снаряд в канале ствола.

— Во…, как оказывается, — восхитился задавший вопрос и тут же спросил, — а на что надо нажимать чтобы стрельнуть?

Сергей Петрович сдвинулся ещё левее и положил руку на спусковой рычаг:

— Вот спуск и на него нажимаем…

Артиллерист нажал на рычаг и вместо сухого щелчка ударника неожиданно оглушающе грохнул выстрел, на мгновение скрыв белым дымом происшедшее от остолбеневшего Гецмана.

Тут же открывшиеся картина привела капитана в ещё больший ужас. Не закреплённая и стоявшая на ровной площадке пушка, от выстрела высоко подскочила и отпрыгнула назад, сбив с ног стоявших за ней. На небольшой площадке в живописных позах лежало половина секретарей обкомов и лица некоторых из них были в крови. Но обнадёживало то, что все они пусть и заторможено, но шевелились на земле, а пару человек стонали и шипели от боли сквозь зубы, держась руками за ноги. Остальные, обалдевшие от происшедшего, стояли каменными столбами.

— Конец мне… Политику пришьют… Законопатят в такую дыру, что стану действительно пятнадцатилетним капитаном… Никогда мне не быть майором… Но как вместо учебного снаряда в ящике оказался боевой? — Вихрь мыслей мигом пронёсся в мозгу и профессионализм военного в такую трагическую минуту помог Гецману принять правильное решение и правильную линию поведения.

Капитан сорвался с места и подскочил к упавшим:

— Так товарищи, что тут у нас? Так у вас откуда кровь? А ерунда… кожа лопнула на лбу… Ничего, ничего… Сейчас вас перевяжут. А у вас? Кровь из носа… Так… хорошо. Что с ногой? Сильно ударило станиной? Шевелить можете? Ага…, нормально, а ну-ка ещё разочек… Ну…, совсем нормально. Попробуйте встать. А вас только сильно ударило…? Ничего не сломано…? А у вас?

Таким образом капитан Гецман в течение минуты быстро осмотрел всех пострадавших и был сильно удивлён и одновременно обрадован. Из упавших, лишь двое получили сильные удары: одного ударило по ноге не закреплённой станиной, а другого практически на конце отката достало казёнником. Стоял бы он сантиметров на десять ближе и ему бы напрочь раздробило бедро. А так отделался синяком и ему в качестве компенсации Ельцин тут же дал глотануть из никелированной фляжки коньяка и довольно гудел:

— С крещеньем, Иваныч…, с крещеньем… Товарищи кому ещё фронтовых сто грамм? Подходи…

Все оживлённо зашевелились и потянулись к Ельцину, а к пушке как-то мигом налетели со всех сторон офицеры с остальных учебных точек.

Но Гецман со словами:

— Вы чего, выстрела пушки не видели? Расходитесь по своим точкам, занятия ещё не закончились, — тут же выгнал их, оставив только офицеров-медиков, которые бегло осмотрев лоб пострадавшего, начали профессионально и быстро бинтовать голову:

— Всё нормально, товарищ секретарь, сейчас вас отвезём в госпиталь и там, в нормальных условиях, обработаем рану.

Но секретарь бурно запротестовал и поднялся со станины:

— Вот занятие пройдёт, тогда и окажете более квалифицированную помощь. Товарищи…, товарищи…, Борис Николаевич… мне, мне сто грамм…, — и с нервическим хохотом ринулся в небольшую толкучку вокруг Ельцина, к которому из автобуса уже притащили несколько бутылок армянского коньяка, а ещё через минуту прибежала запыхавшиеся молодая женщина с подносом, где горкой лежали небольшие, но аппетитные бутербродики…

Пока секретари бурно, перебивая друг-друга, весело обсуждали неожиданное происшествие. Гецман, сохраняя внешнее спокойствие, хотя в душе всё кипело, подошёл к пушке.

— С секретарями всё нормально, впечатлений теперь у них хватит на весь год, а вот куда улетел снаряд — это ещё тот вопрос? — Капитан поглядел на пушку.