Кто служил в армии, в цирке не смеётся

При последнем посещение высокое начальство нахмурило брови, видя, что его не удивили, но ничего не сказало. Но командир полка чутко воспринял это, как тревожный сигнал. Хорошо накрутил командира дивизиона и в клетках появилось небольшое стадо упитанных хомяков, которых тоже, как оказывается, любил Командующий. Чистоплотные зверьки сразу же разобрались с новой квартирой. Тут же определили в каком углу у них будет туалет, где они будут жить, а где трахаться. Вот это последнее больше всего и привлекало солдатское любопытство и в тот момент, когда там происходило это таинство, у клеток собирался народ и с весёлым Гы-гыканьем развлекался. Зверьки были любвеобильные, вернее самочка — это она была активным инициатором и зачинщиком любовных игр, а после финала жёстко трепала партнёра. После чего тот смиренно уходил в четвёртый угол, где пребывал какое-то время в тоскливом одиночестве. Всё это было увлекательно, но через неделю хомячки стали по очереди умирать. С причинами разобрались быстро: дивизион располагался на первом этаже и постоянно открывание дверей на лестницу с крыльцом не добавляло теплоты в помещении. Для людей нормально — для хомяков смертельно.

Вчера дивизион посетил командир полка и, увидев последнего живого хомяка, оторвался на подвернувшимся командире второй батареи. Отругав капитана и выпустив пар, командир сменил гнев на милость.

— Кальнев, ну что за ерунда? Неужели мне, командиру полка… Полковнику…, — командир многозначительно поднял указующе вверх палец и, выждав значительную паузу, продолжил, — надо думать о твоём сраном живом уголке. Ну, обожрали крысы глухаря…, дохнут хомяки. Всё понимаю, но послезавтра приезжает Командующий с какой-то там делегацией. Ну…, подумай, придумай что-нибудь новенькое. Ты ж молодой. Мозги не так устроены, как у меня.

Командир вперил требовательный взгляд и жёстко добавил:

— Товарищ капитан, через два часа прихожу и ты меня удивляешь. Задача понятна?

Несчастному и юному капитану только и осталось, как доложить:

— Так точно, товарищ полковник.

После ухода командира, Кальнев послал дневального за рядовым Иващенко, который был на занятиях в парке, а пока тот не пришёл неприкаянно шатался по канцеляриям комбатов, где жаловался на тяжёлую командирскую судьбу, на поставленную задачу и ещё больше на космический вакуум, царивший в голове. Как правило, всё это заканчивалось, под сочувственными взглядами офицеров, горестным воплем:

— И что там придумывать — я не знаю…

Увидев перед собой жизнерадостного Иващенко с в пол лица здоровым румянцем, командир второй батареи совсем ушёл в тоску, справедливо понимая, как далеки проблемы комбата от проблем беззаботного солдата.

Но рядовой вновь удивил офицера.

— Товарищ капитан, фигня какая…, — резюмировал солдат, выслушав беду командира, — счас сварганим. С парка притащим реле поворота, спаяем с лампочкой. Лампочку покрасим в красный цвет, подключим к аккумулятору. Всё это замаскируем, сверху наваляем мелких веточек и включим. Лампочка будет быстро мигать, создавая иллюзию горения костра. А если вы из дома принесёте лоскутки красного шёлка, через трубочку будет дуть, опять же автомобильный вентилятор и как будто пламя колышется. Счас сделаем, мы на практике в киностудии и не такое делали…

Всё в батарее весело закрутилось. Иващенко стал расторопно распоряжаться. Дневальный улетел в парк за заказанными деталями, дежурный по батарее метнулся в клуб полка за краской, а воодушевлённый комбат, дозвонившийся до дома, пытал жену — Есть ли у неё красный шёлк?

На быструю руку скрутили провода и сунули лампочку в камни, навалив сверху веточки, и замигала лампочка пока ещё желтоватым цветом — всем иллюзия костра понравилась. А когда звякнул телефон и жена комбата напоминающе прошептала, что она ночнушку:

— Ну, ты знаешь какую, Юра… Очень красненькая такая…

Через полтора часа, когда работа была в самом разгаре, брякнул звонком телефон:

— Кальнев, ну ты что-нибудь придумал?

— Так точно, товарищ полковник, — бодро и весело отрапортовал капитан.

— Отлично, Кальнев. Я сейчас к тебе иду.

— Товарищ полковник, через минут сорок приходите. Товарищ полковник…, — вопросительно протянул Кальнев и чертыхнулся, — чёрт побери, трубку положил.

И тут же заорал:

— Иващенко, давай что-то делать. Сейчас КэП придёт.

Солдат засуетился, все забегали и ещё больше заметались, когда комбат трагически закричал, выглянув в окно на плац:

— Идёт…

Как это не парадоксально, но они к приходу командира успели что-то там изобразить. Неважно, что при этом был разгромлен стол комбата, откуда безжалостно сдёрнута красная скатерть и всё что лежало там, теперь валялось по разным углам канцелярии.

— Ну…, показывай, показывай, что намудрили, — отечески-ласковым тоном прогудел полковник.