Кто стоял за декабристами

Этот заговор оставил множество неотвеченных вопросов. Неужели грузинские «декабристы» были настолько наивными и глупыми, что лелеяли хоть какие-то надежды на победу? Но какими силами? Грузинского милиционного ополчения? Во всех кавказских войнах оно показало совершенно «нулевые» боевые качества. На турок и персов, недавно битых, рассчитывать было никак нельзя. Значит, должна была существовать какая-то иная сила, подстрекавшая заговорщиков, манившая обещаниями поддержки. Такой силой, боровшейся за влияние на Кавказе, могли быть только англичане. И грузинских сепаратистов они давно опекали, мы уже упоминали их офицера в окружении царевича Александра.

Можно предположить, что настоящей причиной попытки мятежа (заведомо обреченного!) послужили события в Турции. Там в это время против султана Махмуда II взбунтовался его могущественный вассал, наместник Египта Мухаммед Али. Одерживал победы, наступал на Константинополь. Но царь сделал неожиданный блестящий ход, предложил туркам дружбу и военную помощь. Султан склонялся принять ее. Англию и Францию это повергло в полный шок. Они восприняли успех Николая I как угрозу своим интересам в Османской империи, на Средиземном море. Вот и следовало отвлечь русских. Как угодно создать им собственные проблемы.

Представляется не случайным, что и польское эмигрантское «правительство», сформировавшееся в Париже и Лондоне, в это же время вдруг решило заново раздуть восстание. Операция получила название «Месть народа». Под руководством полковника Заливского в австрийской Галиции и на польских землях в Пруссии было создано несколько партизанских отрядов. С оружием и деньгами помогли карбонарии. 19 марта 1833 года польские боевики перешли границу. Напали на посты, убили нескольких казаков и солдат. Принялись лозунгами «свободы, равенства, братства» вовлекать в свои ряды крестьян. Но широкого восстания не получилось. Российские власти отреагировали быстро и четко. Некоторые отряды, преследуемые войсками, улизнули обратно за рубеж, около 150 человек переловили. Одного из предводителей, Воловича, повесили. Остальных отправили на каторгу, в арестантские роты или на поселение в Сибирь.

И все-таки можно утверждать, что Николай I располагал информацией об участии иностранных держав в российских заговорах. Архивы сохранили для нас далеко не все документы. Многое уничтожалось, зачищалось в последующих политических встрясках и бурях. Но факты дают нам яркое косвенное доказательство. Мы уже рассказывали про британского посла Стрэтфорда Каннинга. Того самого, который как раз перед восстанием декабристов, в 1824–1825 годах, задержался на переговорах в Российско-американской компании. По сути, в штабе «Северного общества», постоянно общаясь там с Рылеевым, с его покровителем Мордвиновым. А потом почему-то поехал в Лондон отнюдь не самым быстрым и не самым удобным путем, через Варшаву, где состоялось совещание с посланником «Южного общества» Княжевичем. Очевидно, и с польскими «патриотами». Напомним, показания Муравьева-Апостола об этом совещании отверг Константин Павлович. Объявил, что в Варшаве без его ведома ничего подобного быть не могло. И вопрос вроде был закрыт [62].

Но эта история имела и продолжение – уже после подавления польского восстания (и после захвата архивов польского правительства). Министр иностранных дел Англии Палмерстон в 1832 году направил свою «правую руку» Каннинга на один из самых престижных и ответственных постов. Послом в Россию! На этот раз не для временной миссии, а постоянным – по тогдашней терминологии «министром», «резидентом». И вдруг Николай I… отказался допустить Каннинга в нашу страну.

Британский посол Чарльз Стрэтфорд Каннинг, курировавший заговор декабристов

Это вызвало страшный дипломатический скандал. Посла назначил британский кабинет, верительные грамоты уже подписал король. А царь его не принимает! Палмерстон кипятился, угрожал. Заявлял, что другого посла в России не будет. Велел советнику посольства исполнять обязанности посла до прибытия Каннинга и вступления в должность. Но и Николай уперся. В ответ понизил ранг российской дипломатической миссии в Лондоне, назначил поверенным в делах второстепенного чиновника. А на требования Палмерстона подтверждал отказ. Без объяснения причин.

Но ведь с назначенным послом надо было что-то делать. Палмерстон начал выкручиваться. Нашел лишь курьезный выход, Каннинга в ранге «посла в Российской империи» отправили… в Испанию. А перед царем Палмерстон сбавил тон, стал просить разрулить ситуацию по-хорошему. Пускай Каннинг только приедет в Петербург, представится императору и сразу уедет. Ответ Николая был характерным: что он согласен дать послу любой из российских орденов, только приезд для него запрещен [103].