Кто Там, на моем плече?

Все произошло настолько быстро, что Денисов не сразу осознал, на что он только что смотрел - картина раздробилась на множество отдельных фрагментов - и звуковых, и визуальных. Приближающийся перекресток, люди на переходе, рев двигателя обходящей автобус справа "тойоты", вскрик клаксона откуда-то из-за поворота, люди на переходе, предупреждающе мигающий оранжевым светофорный глаз... Для самого Кости, например, он никогда не был предупреждением, и можно было по пальцам пересчитать те случаи, когда Денисов в ответ на оранжевые вспышки нажимал педаль тормоза, если, конечно, впереди не сбрасывала скорость другая машина, или в непосредственной близости от перехода не отирались гаишники. Он не считал оранжевый за запрет. Как и многие пешеходы, которые частенько мчались по "зебре" в оранжевый период, не глядя по сторонам и, вероятно, воображая себя королями дороги.

Не посчитала оранжевый за запрет и "тойота", даже не попытавшаяся притормозить.

Как и мужчина средних лет, самоуверенно и безмятежно шагнувший с тротуара прямо под колеса.

Несколько фрагментов выпало, и после Костя так и не смог восстановить их в памяти. Он видел хранителя бестолкового пешехода, молодого темноволосого парня, который одновременно с этим шагом что-то орал своей хранимой персоне в ухо, безуспешно пытаясь вдернуть его обратно на тротуар. Видел предупредительно помахивающую из окна машины руку хранителя водителя "тойоты". А в следующую секунду уже видел хранителя пешехода на дороге, со всей силы отталкивающего своего флинта в сторону. И самого пешехода, неожиданно удивленно отлетающего в сторону в полном соответствии с этим толчком, как если бы его толкнул живой человек.

Со стороны для тех, из оставленного Костей мира, все выглядело так, будто пешеход просто споткнулся и дернулся в сторону и чуть назад. Крохотный рывок, ничтожное расстояние, оказавшееся немыслимо драгоценным.

Машина провизжала шинами по тротуару практически в миллиметрах от мужчины, который мгновение спустя, запоздало ахнув, уже самостоятельно отшатнулся к бордюру. И это тоже было все, что видели в том мире. А в этом хранитель, не успевший отскочить следом, принял в себя удар переднего бампера, и машина не стала для него отсутствием препятствия, подбросив его тело высоко вверх. Хранитель пролетел над крышей "тойоты", дважды перекувыркнувшись в воздухе, рухнул на капот остановившейся перед переходом маршрутки и скатился с него на асфальт. И еще в воздухе его тело стало бледнеть, таять, как тает туманная дымка под лучами восходящего солнца, обращаясь в ничто. Денисов успел увидеть неподвижный взгляд широко раскрытых глаз хранителя. В них не было ни ужаса, ни боли - только раздражение и некое спокойное удовлетворение. Еще миг - и на асфальте никого не было.

Костя отшатнулся от окна, потом медленно повернулся.

В окно смотрели лишь некоторые хранители, и большинство уже с досадой отворачивалось, возобновляя прерванные разговоры. Только один хранитель крякнул, сокрушенно тряхнув головой, да еще несколько обозвали сунувшегося под колеса флинта идиотом. Костя не увидел ни единого всплеска эмоций, лица коллег были практически спокойными, как будто за окном не произошло ничего существенного. Вспышкой мелькнуло в автобусной толчее лицо Инги - единственное лицо, несшее на себе отпечаток ужаса, но и этот ужас показался Денисову обыденно-сглаженным. Невольно пошатнувшись, Костя схватился было за поручень, но, позабыв свое препятственное заклинание, лишь впустую сжал пальцы и чуть не рухнул на колени к какой-то дородной даме, отчего ее хранительница зашипела на него.

- Жора... - потрясенно сказал он, и обратившееся к нему лицо Георгия оказалось таким же обыденно-спокойным. И только сейчас Костя понял - это для него, перводневки-малька, за окном только что погиб человек. Для них же за окном не произошло ничего такого, чего они не видели бы раньше. Это была повседневность, это то, что в любую минуту могло произойти с любым из них, и, вероятно, уже происходило, и это точно не воспринималось ими, как смерть.

Рассказанное - это одно.

Но увиденное своими глазами - это совершенно другое.

- Жора, - повторил Денисов - на сей раз едва слышно, и наставник понимающе похлопал его по плечу.

- В первый раз видеть такое тяжело, понимаю. Ничего, привыкнешь со временем. Ты пойми, это уже не гибель. Он просто ушел с должности. Ушел достойно.

- Зачем? - прошептал Костя. Автобус тронулся с места, и он, покачнувшись, снова схватился за поручень - на сей раз удачно. Лишившийся хранителя флинт уже безмятежно шагал через дорогу, и на каждом его плече восседало по молодому человеку сурового вида. Новоявленные обитатели флинтовских плеч помахивали каким-то странным оружием, которое Костя не смог толком рассмотреть, а выражение их лиц было холодным и абсолютно одинаковым. Временная служба, надо полагать.

- Что зачем? - переспросил Георгий.

- Зачем он это сделал? Этот кретин был его родственником? Близким другом?