Кто-то просит прощения

– Только поэтому я с тобой разговариваю: потому что ты стараешься, хоть и получается плохо, – сварливо ответил Дугар. – И пойми простую вещь: шаман не может увидеть паспортные данные человека. Только образ, и то, если получится. Шаман может задавать вопросы, но ответы не всегда точны, их нужно расшифровывать. Поэтому знаем мы мало и то, что знаем, шаман готов тебе рассказать.

– Но он уехал, – уточнил Феликс.

– Рано или поздно вернётся. – На этот раз Дугар не обиделся на то, что был перебит. – Шаман считает, что с мысом связана старая и очень страшная история. Шаман считает её неправильной, однако сделать ничего не может, потому что она случилась выше его возможностей.

– Что произошло? – спросил Вербин. – По мнению шамана?

Он догадывался, что прямого ответа не услышит, и не ошибся.

– Глупый человек пришёл на мыс и начал эту историю с тем, с кем лучше не иметь никаких дел. Шаман не знает, что это была за история, но тот, с кем не нужно иметь дел, сильно разозлился. Глупому человеку должно было стать очень плохо, но он сумел победить себя и теперь он чёрный, полностью чёрный. И уже не глупый. Он чёрный и опасный. Ты сможешь его остановить, но не сможешь изменить, понимаешь?

Феликс кивнул. Он уже видел таких людей.

Такого человека.

Такую женщину.

– Поэтому шаман велел спросить: ты действительно хочешь пойти по следу человека, который стал абсолютно чёрным там, на мысу, в месте, где стена с Холодным миром истончена до предела? Там, где живёт большой хозяин этих мест?

– Я пойду по следу чёрного человека, – твёрдо ответил Вербин.

– Хорошо. – Дугар выдержал паузу. – В этом случае шаман велел передать, что ты смелый.

И поднялся на ноги.

– И всё? – удивился Феликс.

– Шаман тебе позвонит.

Такой результат разговора Вербина, мягко говоря, не устраивал.

– Ты же сказал, что он уехал!

– Однажды приедет.

– Когда?

– Он тебе позвонит.

И что теперь делать? Не хватать же, на самом-то деле, не трясти, требуя назвать телефон шамана. Остаётся только ждать…

Феликс тоже поднялся и последовал за собеседником к лодке.

– Больше ничего не скажешь?

– Я расскажу шаману, что ты – настоящий охотник и с тобой можно иметь дело, – очень серьёзно ответил Дугар. – А ещё скажу, что смелость твоя не от бесстрашия, а от боли. Раньше от бесстрашия, теперь – от боли. И тебе нужно вернуть себя бесстрашного, потому что смелость от боли всегда заканчивается смертью.

* * *

Открыть глаза и встретить новый день.

Раньше Лера не ценила это простое, но такое важное удовольствие – возможность открыть глаза, улыбнуться и понять, что наступил новый день. Неповторимый, поскольку ни один день жизни не похож на остальные. Неповторимый, и тем интересный, тем радостный. Новый день жизни. Раньше Лера не понимала, какое это счастье – встречать новый день жизни. Она просто просыпалась, иногда – в плохом настроении, и тогда морщилась, как будто отбывала повинность проснуться. Не ценила радость нового утра, и лишь теперь, когда жизнь… когда дней жизни осталось не так уж много, девушка осознала, насколько важен каждый из них. Как дорого простое удовольствие проснуться и знать, что впереди день и ты сама решаешь, пойдёшь ли в институт или прогуляешь, встретишься с подругами или заедешь, наконец, к бабушке, потому что уже месяц обещаешь попить с ней чаю и посплетничать, да всё не успеваешь.

Ты сама решаешь, чем занять свой день.

Ты – свободна.

Бесценно.

Лера открыла глаза и чуть потянула левую руку. Она делала так каждый раз, просыпаясь. Она знала, что чудес не бывает, но повторяла и повторяла этот жест – тянула левую руку, в надежде, что сумеет перевернуться на другой бок. Но не получалось.

Не свободна.

И ещё одна появившаяся в заточении привычка – прислушиваться. С закрытыми или открытыми глазами, прислушиваться к тому, что происходит вокруг, особенно – в соседней комнате. Не слышны ли шаги? Или дыхание? Не рядом ли он? Прислушивалась не столько потому, что боялась – до сих пор Аркадий не был с ней груб, а потому что его появление вносило хоть какое-то разнообразие в унылое времяпрепровождение.

Нет, ничего не слышно. В соседней комнате царила тишина.

Лера поднялась, сходила к ведру, в очередной раз испытав приступ унижения. Умылась над ним, экономно использовав воду из пластиковой бутылки, вернулась на топчан, пожевала собачий корм – очень немного, потому что не хотелось, сделала обязательную после сна зарядку, снова улеглась на топчан и раскрыла книгу. Девушка дочитала «Бесов» и, к собственному удивлению, решила вернуться к роману немедленно, сочтя его слишком сложным для однократного прочтения.

«А жаль, если господам помещикам бывшие их крепостные и в самом деле нанесут на радостях некоторую неприятность.

И он черкнул указательным пальцем вокруг своей шеи.

– Cher ami[10], – благодушно заметил ему Степан Трофимович, – поверьте, что это (он повторил жест вокруг шеи) нисколько не принесет пользы ни нашим помещикам, ни всем нам вообще. Мы и без голов ничего не сумеем устроить, несмотря на то что наши головы всего более и мешают нам понимать…»[11]

Лера заложила книгу пальцем и перевернулась на спину.