Кто-то просит прощения

«Интересно, Достоевский ошибся в описании или в те времена этот жест демонстрировали указательным пальцем?»

Потому что в современности его всегда показывали большим пальцем. Во всяком случае, других вариантов девушка припомнить не смогла: и в кино, и в жизни его всегда показывали так – большим пальцем слева направо.

«Нанести некоторую неприятность… Изящно выражаются классики. Не пора ли и мне нанести одному ублюдку некоторую неприятность?»

Не ту, на которую указывал жест персонажа «Бесов», но всё равно неприятность. Правда, неизвестно, для кого – для неё или Аркадия, – задуманный ход действительно станет неприятностью, но сейчас это не имело значения. Нужно действовать, демонстрировать послушание, но ставить условия. Нельзя ничего не делать. Нельзя.

Ведущую в «конуру» дверь девушка исследовала давно, чуть ли не в первый день, выяснила, что открывается она наружу, и поняла, что при желании сможет её выбить, поскольку косяк не показался крепким. До сих пор Леру сдерживало только незнание того, что находится за дверью и как далеко она сможет зайти, будучи прикованной. Но увидев, что трос позволит гулять по всей соседней комнате – Аркадий снял «браслет» исключительно ради удобства и чтобы получилось переодеться, – Лера решилась.

«Вполне возможно, Аркадий ждёт от меня этого поступка, так что не буду его разочаровывать. А если не ждёт, скажу, что надоело сидеть в конуре, поэтому решила принять душ и поменять ведро».

Девушка была уверена, что сумеет убедить похитителя в своей правоте. Если же не получится, что ж, придётся понести наказание.

«Посмотрим, как ты на самом деле ко мне относишься и что готов вытерпеть…»

Лера была уже не той девочкой, которая несколько дней назад прилетела в Иркутск. И уж тем более не той растерянной, насмерть перепуганной девочкой, проснувшейся в «конуре» в первый день заточения. Она сумела сделать очень важное и нужное: вернула себе ясность ума и продумала стратегию действий. Да, вероятность успеха была мизерной, в районе статистической погрешности, но даже такая стратегия дарила надежду. А надежда придавала сил.

«Я буду стараться. Я буду бороться. Он меня не сломает!»

Девушка подошла к двери, перехватила цепочку, чтобы не мешала, постояла, примеряясь, а затем ударила ногой в район замка. Голая пятка тут же отрапортовала, что мысль была интересной, но Лера учла далеко не всё, что должна была учесть.

– Чёрт!

Она потёрла ушибленную ногу, выругалась, глядя на дверь, как на личного врага, переставила ведро, разбежалась и ударила дверь плечом. Тоже больно, но совсем не так, как отозвалась пятка. И в косяке, кажется, что-то хрустнуло. Может, конечно, показалось, но даже если звук прозвучал только в её воображении, он добавил девушке уверенности.

– Я сумею!

Ещё один удар, потом ещё и ещё. Лера набрасывалась на дверь с остервенением, которого никогда раньше не испытывала, с яростью и злобой, не чувствуя боли. В какие-то мгновения ей казалось, что она летит на Аркадия, и тогда удары становились ещё сильнее, ещё злее. Но главное – она не останавливалась, била, била и била, и громкий хруст выломанного замка стал для неё бесценным призом.

Победа!

Лера добила дверь ногой, шагнула в комнату, огляделась, убедилась, что Аркадия в ней нет, вернулась в «конуру», взяла ведро, вымыла его и вернула обратно. Затем стянула футболку, протянула её через цепочку почти до тросика и вошла в душевую кабинку. Мылась, как и в прошлый раз, долго и с удовольствием, только не прижималась к стеклянным стенкам. И не только мылась. В плену девушка изрядно похудела, а «браслет» Аркадий застёгивал не плотно, опасаясь перетянуть, и теперь, стоя в кабинке, Лера старательно намылила левую руку, сложила кисть и потянула «браслет» вниз. И почувствовала, что получается!

Получается!

Проклятый «браслет» готов был соскочить с руки, но девушка ухитрилась сдержаться, совладать с желанием освободиться и броситься к выходу – она помнила, что вторая дверь не чета первой, её ударами плеча не выбить, а значит, придётся сохранить своё достижение в тайне, дождаться подходящего момента и нанести неожиданный удар.

– Я могу освободиться, но я потерплю, – прошептала Лера, глядя на остановившийся на полпути «браслет». – Я дождусь.

Она вернула «браслет» на запястье, ополоснулась, вышла из кабинки, вытерлась, надела футболку и приступила к исследованию комнаты. Тросик тянулся через весь потолок, и длины цепочки хватало, чтобы заглянуть в каждый уголок помещения. Лера догадывалась, что вряд ли найдёт в комнате что-то, что можно использовать в качестве оружия, поэтому вела её не надежда, а любопытство.

В комоде лежали полотенца, пара халатов и постельное бельё. Всё чистое и умело сложенное.

– А ты, я смотрю, аккуратист… – усмехнулась девушка. – И, наверное, холостяк.

Задвинула ящики, подошла к шкафу, распахнула одинарную створку и выругалась, увидев на средней полке тюбик с обезболивающей мазью, видимо, для плеча, и сложенный пополам лист бумаги, на котором крупными печатными буквами было написано: «Наконец-то!»

– Урод!