Кто-то следит за мной

Димитрий со стоном отшатнулся, и Роз рванулась к двери, выскочила в коридор и, едва не сорвавшись с лестницы, помчалась к выходу. Под ноги она не смотрела. Дождь лил как из ведра, дул сильный ветер, землю окутал плотный туман. Но до конюшни она добралась бы и с завязанными глазами. Роз не оглядывалась: и так знала, что Димитрий преследует ее.

* * *

Сквозь стену дождя Фальконе несся к поместью «Лорел». Рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел Чарли Доукинс. В зеркало заднего обзора он видел, что остальные патрульные машины не отстают ни на фут.

— Похоже, что маньяк — Димитрий, — вынес свой вердикт Чарли после того, как Джон поделился с ним информацией.

— Да, — выдавил из себя Фальконе, но думал в этот момент совсем о другом.

На полицейской волне диспетчер попросила его выйти на связь. Когда он связался с ней и назвал пароль, она сообщила ему о самоубийстве Дарио Розелли. «Подробности пересылаю на дисплей вашего компьютера», — добавила она и, прежде чем отключиться, доложила, что на поиск Константиноса по приказу комиссара полиции направлены как дополнительные патрульные машины, так и вертолеты, но из-за нелетной погоды на Лонг-Айленде последним пришлось вернуться на аэродром.

* * *

Фальконе думал о встрече с Дарио в подъезде его дома. Поскольку все равно надо было допросить этого человека, детектив решил постараться, чтобы встреча эта стала для Дарио неприятным сюрпризом, и выжать из рекламного агента максимум возможного. А потому безо всякой преамбулы задал вопрос о «храме» в его квартире.

— Знаете, как это воспринимается со стороны, мистер Розелли? Нормальные люди так себя не ведут. От мыслей о Роз у вас поехала крыша, не так ли?

— Почему бы вам не подняться ко мне, детектив, и не выпить со мной?

Они поднялись на третий этаж, правда, детектив не преминул предупредить:

— Я к вам иду не в гости.

— Естественно, — кивнул Дарио.

В гостиной он сел за стол. Фальконе садиться не стал.

— Так что вы можете сказать насчет «храма», мистер Розелли?

— Я всегда был в нее влюблен, это никакой не секрет.

На лице его отразилась покорность судьбе, но Фальконе старался отогнать жалость, которую уже начал испытывать к этому несчастному. Розелли поднялся, направился к бару, плеснул себе в стакан портвейна.

— За неразделенную любовь!

И Фальконе окончательно убедился, что Дарио — не тот, за кем они охотятся. Однако некоторые вопросы все же требовали ответов.

— Вы оставили зажигалку в квартире Мэрилин Граймз, не так ли?

На лице Дарио отразилось удивление.

— Да, зажигалка, должно быть, моя. А я-то все гадал, куда она задевалась!

— Это не объяснение, мистер Розелли.

— А что тут объяснять? У меня был комплект из зажигалки и книжки для визиток. Зажигалку я потерял. Какое-то время я крутил роман с Мэрилин Граймз, так что вполне мог забыть зажигалку в ее квартире.

Фальконе молча сверлил взглядом Дарио, надеясь, что тот на этом не остановится.

— А вам не доводилось сходить из-за кого-то с ума, детектив? — спросил Дарио и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я безумно любил Роз и решил использовать Мэрилин с тем, чтобы через нее наладить с Роз более близкие отношения. Иногда мы встречались втроем. Все лучше, чем совсем ее не видеть. Я, конечно, неудачник. Может, и псих, но не убийца.

— Она уверена, что это вы пытались убить ее в Майами. — Фальконе хотел, чтобы в этом деле не осталось неясностей. — Это правда?

— Как насчет портвейна, детектив Фальконе?

— Я при исполнении.

Дарио вновь наполнил свой стакан. Сел за стол.

— Насчет Майами. Об убийстве не было и речи. Я хотел немного припугнуть Роз, чтобы она ко мне вернулась, — объяснил он, не решаясь поднять на Джона глаза. — Я претворял в жизнь намеченный план.

«То ли два стакана портвейна развязали ему язык, — подумал Фальконе, — то ли он испугался».

— Ничего не скрывайте, — посоветовал он. — Вы не арестованы, поэтому я не собираюсь зачитывать вам ваши права, однако если вам нужен адвокат, можете больше не говорить ни слова. — Фальконе не относился к числу тех детективов, что силой вырывали признание.

Но Дарио не нуждался в услугах адвоката.

— Все это слишком унизительно. Если кто-то еще это увидит... — Дарио махнул рукой в сторону спальни, превращенной в «храм». — Теперь я понимаю, какой я подонок. — И Дарио рассказал о том, как бросил Роз на съедение репортерам, чтобы она прибежала к нему, моля о спасении. — Я был уверен, что смогу накрепко привязать ее к себе, но все обернулось по-другому. Роз, наоборот, отдалилась. Наверное, я слишком уж давил на нее. Признаюсь, именно я уговорил ее не приглашать мужа на церемонию вручения премий имени Эдгара По.

— Это тогда Роз сфотографировали в объятиях Димитрия? — уточнил Фальконе.

Дарио кивнул.

— А потом? — Фальконе ничего не записывал, он словно превратился в священника, выслушивающего исповедь.

Дарио рассказал, как он воспользовался этой фотографией, как появилась статья в «Энквайере».

— Но мы не смогли выяснить, где вы ее спрятали. — Дарио улыбнулся. — Вы не подпустили к ней убийцу, уж не знаю, кто он, но, поверьте мне, это не я.

— Но вы понимаете, что нарушили закон? — спросил Джон.