Кто-то следит за мной

В отсвете фонаря Роз увидела его лицо. Да, это был уже не Ивен: жуткий оскал, безумные глаза. На нее надвигался не знающий жалости монстр.

— Поднимайся. — Он не повысил голос. — Пора поиграть.

Остолбенев от ужаса, она лишь безучастно смотрела, как он ухватил ее за руку, поднял на ноги, потом крепко прижал к груди. Невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Посмотри, где мы будем играть. — Он направил луч фонаря к дальней стене, выхватив из темноты стол и три стула. — Пальцами свободной руки он вцепился ей в шею. — Посмотри, мы не одни.

Луч осветил Алексис, привязанную к одному из стульев. Роз попыталась сфокусировать взгляд — от слез перед глазами все расплывалось. На Алексис была белая ночная рубашка, рот ее был залеплен скотчем, голова свесилась, глаза не открывались. Роз, зарыдав, раскрыла рот, но вдохнуть не смогла. Пальцы Ивена давили все сильнее, и она захрипела. «Слава Богу, — подумала она, — что Алексис не видит превратившегося в безумца отца».

— «Знай, я слежу за тобой...»Спой со мной эту песню, Роз. Ты же знаешь слова. Ты их написала. Помнишь, как злодей в «Шипах розы» напевал их перед каждым убийством? Должен признаться, это моя любимая песня. — Хватка его ослабла, она получила возможность дышать. А потом он изо всей силы тряхнул ее, словно тряпичную куклу. — Я сказал, пой!

Преодолевая рыдания, она попыталась подпевать ему.

— «Можешь забытьсявосне... можешь неверитьмне...— ее вновь тряхнули, — но только проснешься, друг мой... Знай... я слежу за тобой».

Ивен даже застонал от удовольствия. Вероятно, он проделывал то же самое со всеми своими жертвами, прежде чем убить их. Роз все-таки решилась взглянуть на Алексис: боялась сойти с ума от горя. Она не могла понять, мертва Алексис или только потеряла сознание.

Стол был накрыт на троих. Тончайший фарфор, столовое серебро, медные подсвечники и, последний штрих, — свежие розы.

— Видишь, сколько я положил сил ради нашего праздника?

Роз поняла, что таким способом он «отмечает» годовщину их свадьбы.

Он толкнул Роз на свободный стул, вытащил из кармана моток изоляционной ленты.

— Руки за спину! — прорычал он.

— Пожалуйста, Ивен... не надо...

— Заткнись! — рявкнул он. — Ничего не говори, ты все испортишь. Вот, чего я добился, — он обвел рукой конюшню, — что сделал для тебя.

— Откуда ты узнал, что я приду?

Он самодовольно ухмыльнулся.

— Я следил за Димитрием все вчерашнее утро. Меня поразило, как он оживил это поместье. И все ради тебя. Я знал, что рано или поздно ты заглянешь в ваше любовное гнездышко, чтобы найти Алексис.

Она посмотрела на девочку, бессильно повисшую на веревках. «Доченька моя, —подумала Роз. — Бедняжка, я сама навлекла на тебя беду».Ивен сверлил ее взглядом, и она видела, что его глаза, с огромными, расширенными зрачками, безумны.

— Нет... нет... она еще жива... пока. Я дал ей транквилизаторов. Подумал, что какое-то время нам надо побыть вдвоем, до того как будет перевернута последняя страница. Поставлена последняя точка. — Он заломил ей руки за спинку стула, крепко стянул изоляционной лентой. — После нашей свадьбы ты играла только со мной. А потом появился Димитрий. И я сразу понял, что скоро ты перестанешь играть со мной. Ты была плохой девочкой, Роз. Ты всегда отдавала предпочтение Димитрию... не мне. Я так злился на тебя!

Роз понимала, что перед ней безумец, но знала, что у нее только один выход: говорить с ним, как с нормальным человеком, выигрывая время.

— Ивен, почему ты так со мной поступаешь?