Кто-то вроде тебя

- Это не так важно, - я не могла посмотреть ей в глаза, не хотела рисковать. Ее голос звучал слишком грустно. Я уставилась в окно, где самолет приближался к нашему дому, мерцая красным и зеленым огоньками. Шума еще не было слышно.

Очередной вздох. Иногда мне становилось интересно – у нее вообще остается дыхание, чтобы говорить?

- Ладно. Спускайся к нам, если захочешь.

Но она задержалась, может быть, думая, что я решила, что она ушла. Самолет был все ближе и ближе, огоньки становились ярче, и, наконец, воздушная волна сотрясла дом, стекла тихонько задрожали. Я увидела широкий низ самолета, напоминавший белый живот большого кита. И, когда самолет пролетал над нами, мама выскользнула из комнаты. Я не слышала, как она уходила, но, когда я обернулась, ее уже не было.

Глава 7

В субботе, когда я была на работе и пыталась держать себя в руках посреди обычного ужасного столпотворения, Мэйкон подошел к моей кассе, расплываясь в улыбке.

- Привет, - сказал он. – С Днём рождения.

- Спасибо, - поблагодарила я, пропуская через сканер его пепси и шоколадку так долго, как это было возможно. Скарлетт обернулась и ткнула его пальцем, он махнул ей рукой.

- Итак, - начал он, - как дела утром? Тебе все-таки дали права?

Я посмотрела на него.

- Конечно, дали.

Он рассмеялся, откинув голову назад.

- У Галлеи есть права, берегитесь! Пожалуй, я буду держаться в стороне от дороги пока что.

- Смешно, - буркнула я, и он хихикнул.

- Ты вчера не отвечала на звонки, - он наклонился ко мне и понизил голос. – Я звонил несколько раз.

Я нажала на «Ввод».

- Меня наказали.

- За что?

- А ты как считаешь?

Мэйкон задумался.

- О. За пропуск школы? Или за то, что самовольно ездила к Скарлетт?

- И то, и другое, - я махнула рукой. – Так. Два пятьдесят девять.

Он порылся в кармане и протянул мне мятую бумажку в пять долларов.

- И что теперь?

- Я под домашним арестом.

- Долго?

- На месяц.

Он вздохнул и потряс головой.

- Это очень плохо.

- Для кого?

Женщина, стоявшая за его спиной, раздраженно пробормотала что-то себе под нос. Я протянула Мэйкону сдачу, но он удержал мою руку, а затем перегнулся через бортик кассы, чтобы поцеловать меня, прежде чем я успела отреагировать.

- Для меня, - произнес он, второй рукой кладя шоколадный батончик в нагрудный карман моего фирменного комбинезона.

- Серьезно? – фыркнула я, но он уже взял банку с пепси и пошел дальше, обернувшись, чтобы снова улыбнуться мне. Все, кто стоял в моей очереди, смотрели на происходящее и бросали на меня недовольные взгляды, но мне было все равно.

- Серьезно, - убедительно кивнул он, а потом направился к выходу, оставляя меня сидеть за кассой не в состоянии произнести ни слова.

- Ого, - заметила Скарлетт, когда ко мне подошел еще один посетитель с сумкой-поясом. – С этим парнем, кажется, что-то не так.

- Знаю, - отозвалась я, все еще чувствуя его поцелуй на губах. Он словно спасал меня от всего, что уже произошло и что ждало дальше в эту субботу. Вечером в «У Альфредо» планировался обычный ужин – с моими родителями, Скарлетт и, конечно же, Ванами.

В кафе Скарлетт сидела возле меня. Вполголоса она сообщила, что моя мама спасла ее ребенка. По словам подруги, Мэрион вчера почти устроила новую бурю и уже собиралась снова позвонить в больницу, чтобы на этот раз никуда не уезжать и подпереть стулом дверь операционной, если понадобится. У них была грандиозная ссора, мать Скарлетт даже порывалась собрать сумку, чтобы увезти дочь куда-нибудь подальше, когда пришла моя мама. В своем красном свитере она была похожа на мистера Роджерса, готового разрешить все до одной проблемы. Она держала Скарлетт за руку, внимательно слушая, успокаивала Мэрион и рассуждала обо всех плюсах и минусах любого возможного выбора Скарлетт. В итоге они пришли к решению: Скарлетт сохранит беременность, но серьезно подумает о предложении Мэрион. Это утихомирило всех.

- Говорю тебе, - снова и снова повторяла подруга, - твоя мама – чудесный специалист!

- Она заперла меня дома на месяц, - заметила я. – Мне даже выйти никуда будет нельзя.

- Вечеринка вроде бы неплохая, - произнесла Скарлетт. – И Ной выглядит особенно счастливым ради тебя.

- Заткнись, - меня уже начинало тошнить от собственного Дня рождения.

- Я хочу произнести тост, - мама встала со своего места с бокалом вина в руке. Папа смотрел на нее снизу вверх, расцветая улыбкой. – За мою дочь Галлея и ее шестнадцатый День рождения!

- За Галлея, - повторили все хором. Ной старательно смотрел в сторону.

- Возможно, это будет лучший год в твоей жизни, - продолжала мама, когда все отпили по чуть-чуть. Она все еще стояла. – И мы очень любим тебя.

Все снова чокнулись бокалами, снова отпили, а мама все еще стояла, глядя на меня с улыбкой, словно вчерашнего дня никогда не было.