Кто ты, Эрна?

Я была безумно благодарна Эрне за всё. Я считала себя ей обязанной. Повторюсь: я нисколько не жалела отчима, я считала, что он получил по заслугам. (А вот папа и мама так не считали.) Я считала Плывуны высшей справедливостью и была очень рада, что они начнут диктовать свои условия миру людей. А то, что это такое: кладбищенские сначала соблазняют людей, потом доводят их до смерти, забирают к себе и там делают с ними, что хотят, издевательство растянутое в вечности. Они подло поступают. А Плывуны пусть жестоки, но они жестоки к тем, кто делает подлянки, вяжет сети сплетен и интриг, мешает жить другим… И поэтому я работала, старалась.

Эрна сказала, что у меня много будет заданий, и что я познакомлюсь с другими посвящёнными, моими ровесниками и что мы многое должны будем сделать вместе. Ещё Эрна показала мне настоящие Плывуны. То есть они все были настоящие, но Эрна показала пространства, которые появились первыми. Это был замок. С серыми голыми стенами. Эрна объяснила, что это второй этаж замка. Король украсил, обустроил и обставил третий этаж. А второй, там где кухня, не успел украсить. И первые плывуны, обустраивали это пространство. Обустроенное пространство мне не показалось, я видела лишь серые каменные стены, но Эрна сказала, что у меня всё ещё впереди. Пространства подстраиваются под гостей — чем больше Плывуны доверяют гостю, тем разнообразнее помещения. В Плывунах была и природа, были и сады. Но эти сады были всё равно помещением, чем-то искусственным. Вот река или море, или пруд, плывунам удавались лучше. Это всё было как настоящее (или и было настоящее?), всё-таки подземные воды — их стихия. Были в Плывунах и животные. Но никогда нельзя было понять, настоящая эта тень животного или плывун прикинулся. Часто попадались ужи-шахматки, как у нас на дачном пруду, но это я знала — это плывуны, просто им так легче передвигаться. Я поняла, что плывунам легче быть птицей или ужом, чем тенью в образе человека. Так они экономили энергию. Тень в человеческом облике забирала больше энергии. А они ужасно потратились на папу, чтобы его вывести в наш мир, до сих пор ещё не могли вернуть прежние силы — это Эрна объяснила. «Ничего, — говорила Эрна (она по два раза заходила ко мне, пока я мастерила кукол. Мы с ней очень и очень дружили.). — Скоро Новый год. Череда бытовых убийств, смертей от возлияний, подпитаемся».

— Но Эрна, сказочная Эрна, — речь моя в Плывунах менялась, я сама не могла понять почему, всё-таки Плывуны были наполовину сказочным пространством, то есть они были реальным параллельными миром, другой реальностью, но они пытались создавать сказки через обустройство пространств на любой вкус, тут везде всё было пропитано искусством. — Волшебная Эрна! Это же ужасно, так вот ждать чьей-то смерти.

— Мы не ждём, Лора, — Эрна в тот день явилась ко мне в костюме строгого голландского покроя. Знаете: такие чопорные воротники и чёрные закрытые платья 16 века. Я сама не знала, но, попав в Плывуны, стала изучать историю костюма. — Мы не ждём. — Эрна обмахивалась удивительным веером, тоже достаточно чопорным, дополняющим ансамбль с воротником. — Мы как раз за то, чтобы случайных смертей было как можно меньше, это кредо нашего короля. Но, увы, мир устроен совсем не так. Зло испокон веков соблазняет людей…

— Но, Эрна, властительница судеб, вы же уничтожили Стаса, побили, в кавычках конечно, моих мучительниц в лагере. Они и в школе больше ко мне не лезут, я этого очень боялась. Мамины коллеги тоже пострадали из-за вас.

— Да: из-за нас. — платье Эрны из чёрного стало бордовым, а воротник и веер из белого чёрными. — Мы устанавливаем новые порядки. Совершил предательство, убийство, кражу — расплатишься обязательно, нашкодничал — тоже пострадаешь… Только так людей можно перевоспитать.

— Но Эрна, роскошная Эрна, вы же сама человек! А вдруг вы случайно кого-то обидите или предадите?

Она расхохоталась:

— Лора, мой ангел, человека мы судим по его намерениям. И запомни Лора: Плывуны раньше, до ходока и стражников — это жалость к несправедливости; Плывуны после ходока — это борьба с несправедливостью, да — жестокая, да — беспощадная. Но раз мы вывели из небытия нашу тень (пусть тут сошлись воедино сотни тяжело выполнимых условий), значит мы в состоянии поменять мир. Второй ходок нам пока не под силу, хотя кто знает. Но назначить посланников из конечного мира, которые бы донесли до людей мысль об опасности зла для их жизни, это мы можем. У нас большие планы…

— То есть, такие как я с проповедями должны ходить в народ? Так это всегда было. Разные святые и так далее.

— Нет! — Эрна была серьёзна. Теперь платье на ней искрилось, переливалось, как бензиновая лужа под солнцем. — Нет, дорогая моя. Проповеди мы оставим святым. Мы так далеко не планируем, это высшие сферы. Наши же посланники будут через искусство пытаться достучаться до людей, особенно до молодых, у них мозги восприимчивее. От этого и людям хорошим лучше, и нам меньше забот.

— Но вы питаетесь тоской!

Платье Эрны стало цвета глубокого синего бархата: