Кто ты, моя королева (СИ)

— Я чувствую твои эмоции, но этого мало, чтобы читать их. Чтобы читать тебя. Я далеко не всё могу понять и интерпретировать. А отдельные эмоции ещё и ранят, заглушая восприятие остальных. — поясняю, заставляя себя не обращать внимание на острое чувство беззащитности, накрывающее меня по мере того, как оголяется моё тело.

— И какие же это? — мурлычет он, проводя костяшками пальцев по напряжённым соскам, потом сжимает легонько груди, заставляя, помимо воли, качнуться к нему с прерывистым вздохом. Не терять голову рядом с Яром невозможно. Тело просит ласки и его прикосновений, изголодалось по его любви, даже если это не любовь. Телу плевать на сомнения разума.

— Злость… Вчера и сегодня. Ты смотришь на меня, на Гиерно… и злишься. А я не понимаю почему. Разве я виновата в чём-то? — вспоминаю заданный мне вопрос и, сбиваясь, пытаюсь на него ответить.

— Злость? Наверное, это и так можно назвать. — хмыкает он — Ты даже не догадываешься, почему я… злюсь?

— Нет. — качаю головой, затаив дыхание. Яр оглаживает мой живот, обхватывает талию. Большие ладони скользят по бокам на бёдра. Каждое его прикосновение зажигает новые искры в моей крови и те несутся по всему телу, пока не собираются внизу живота, превращаясь в разгорающийся костёр.

— Такая умница, такая рассудительная. И не понимаешь. — с мягкой насмешкой приближается он ко мне, склоняет голову и целует ложбинку под солнечным сплетением. — Неужели даже предположить не можешь?

Думать становится всё сложнее, а когда моей трепещущей кожи касается его язык, я не могу сдержать тихого всхлипа.

— Что я сейчас чувствую, Нэлли? — рокочет Яр, а я могу лишь наслаждаться тем, как правильно ощущаются на моих ягодицах его руки.

— Не знаю… А-а-ах. — ноги подкашиваются, но он крепко держит меня. Поднимает голову и смотрит снизу вверх прямо в глаза, убивая напрочь весь мой здравый смысл.

— Сосредоточься, Нэлли. — улыбается искушающе и проводит языком по ложбинке под грудью.

Я стараюсь. Честно. Пытаюсь разделить его эмоции и свои собственные. Но меня накрывает жаркой волной нашего обоюдного желания, превращая тело в растопленный воск.

— Хочешь, я подскажу тебе? — спрашивает довольно.

У меня хватает сил лишь кивнуть.

— Я смотрю на тебя, держу тебя в своих руках, чувствую шёлк твоей кожи, ощущаю аромат твоего желания и дурею от желания брать тебя жестко, нежно, долго, так чтобы стереть все мысли и сомнения в твоей умной головушке. — начинает рассказывать мой муж и я действительно чувствую его дикую, хищную жажду, отчего пальцы на ногах подгибаются и хочется ухватиться за широкие плечи, но я сдерживаю себя, сжимая кулаки.

А в следующий миг мои кисти оказываются в плену его рук. Он поднимает их к своему лицу и нежно целует сжатые пальцы.

— Я вспоминаю, что с тобой произошло, как близка ты была к смерти, думаю о том, что до сих пор не знаю, кто тебе угрожает, и мне хочется убивать. Уничтожить любую угрозу, что может тебе причинить вред. Чувствуешь это?

Киваю, как завороженная, наблюдая за ним. Вот так, с его объяснениями, запутанный клубок чужих ощущений внезапно, по чуть-чуть, начинает распутываться, обретая смысл. А король притягивает меня обратно к себе на колени, обволакивая, обхватывая своим телом.

— Значит ты должна чувствовать и мой страх потерять тебя, страх, что тебя не будет больше в моей жизни. — оглушает меня новым признанием, зарывшись лицом в волосы. — Чувствуешь, Нэлли?

Он прижимает меня к себе так сильно, так неистово, что я, несмотря на недоверчивое потрясение, действительно чувствую и верю. Сложно не верить, когда он настолько открывается передо мной, настолько не прячет своих чувств, словно нарочно вытягивая их на моё обозрение.

— Я знаю, что обидел тебя своими словами. — прямым попаданием в моё сердце бьёт Яргард и я непроизвольно дёргаюсь в его руках, не зная чего больше хочу, возразить ему, снова убеждая, что всё понимаю, или поддаться желанию обиженно кивнуть. — Можешь не говорить, если для тебя так важно не показывать свою боль. Я её уже видел, когда оглянулся тогда и заметил тебя у двери.

Значит, мне тогда не показалось. Как к этому относиться я не успеваю сообразить, потому что моё лицо обхватывают его ладони, заставляя смотреть мужу в глаза.

— Мне жаль, Нэлли, что ты это услышала.

Конечно жаль. Хочется горько хмыкнуть. Но он прижимает палец к моим губам, призывая к молчанию.

— Мне жаль, но не по той причине, что ты себе уже наверняка напридумывала, а потому, что это отдалило тебя от меня, потому, что это причинило тебе боль и разрушило то доверие, которое ты так открыто мне демонстрировала раньше. Мне не хватает этого, знаешь ли. Это пьянит, когда женщина, к которой неравнодушен, так доверяет.

Неравнодушен? В душе вовсю уже возвращает позиции закиданная тапками надежда. Молчу, хоть и хочется многое спросить, но хватит. И так сказала уже слишком многое. Его очередь. Я купаюсь в его откровенности, которая смывает все мои сомнения, упиваюсь его чувствами, не спеша давать им определения, надеясь услышать его собственные.