Кто убьет президента?..

Среди людей, которым был представлен О’Рэйли, был, к примеру, Сэм Соммерс – человек, весьма похожий на менеджера из какого-нибудь крупного банка – можно было поручиться, что он каждый день меняет сорочки и галстуки и носит корпоративный значок в петлице. (Лайон поглядел на стул, где висел элегантный бежевый пиджак Сэма и с удовольствием отметил, что не ошибся – действительно, есть корпоративный значок! – значок сотрудника лаборатории в данном случае). Был и Дорн Кормак – мужчина около тридцати, внешне похожий на панка – с выбритой наполовину головой, с многочисленными татуировками, где среди змей, мечей и звезд на видном месте находилась свастика. Была и девушка Мэри Мосс – О’Рэйли не считал себя специалистом в вопросах сексуальных отношений, но лесбийские наклонности этой дамы у него лично сомнений не вызвали. А в соседней с Мэри комнате работал Брайан Рондолф – человек, похожий на профессионального спортсмена – без культуристических накачанных мышц, которые можно демонстрировать на фотографии, но весь исполненный мягкой кошачей грации, когда движется человек, хорошо чувствующий каждую мышцу своего тела и умеющий каждую из них в нужный момент заставить работать. «Брайан служил в Seals[5]», – сказал Рейни и О’Рэйли благодарно кивнул – собеседник понимал его без слов.

В последней комнате Рейни, познакомил Лайона с симпатичной молодой блондинкой. Прямые волосы а ля Мирей Матье, лицо будто в рамке – ей это шло, также как безусловно подходила к ее облику свободно ниспадающая кофта – типа блузы художника и широченные штаны, схваченные тесемками у щиколоток.

– Наша наркологическая богиня Лейла! – почти торжественно произнес Рейни, и Лайон подумал, что нет, не чуждо нашему доктору ничто человеческое… А почему должно быть наоборот, собственно?

– Все наши ребята хороши! – продолжил Рейни, но то, что делает Лейла Хоски, стоит особняком даже у нас. Чуть поколебавшись, доктор сдвинул в сторону занавеску в углу комнаты. Там оказался странный прибор, чем-то похожий на старинный фотоувеличитель. Только снизу вместо объектива был блестящий цилиндр, к которому был прикреплен шлем, от которого тянулись в стороны многочисленные провода. Располагалась эта конструкция над хромированным кожаным креслом – что-то вроде зубоврачебного…

– Бич нашего времени – наркологические зависимости! – ответил Рейни на незаданный вопрос Лайона. – Для нас это – одно из приоритетных направлений. При этом, скажу вам по секрету, коллега, это направление приоритетно еще и потому, что имеет очевидный, ясный для всех, в том числе и для правительственных чиновников, выход.

– Ага… – подтвердил О’Рэйли. – Практические результаты и финансирование. По моим данным около одиннадцати миллиардов впрямую тратится на лечение наркоманов. Не считая косвенных затрат.

– Вы, значит, в курсе. Но вряд ли вы в курсе, что именно в нашей лаборатории три года назад был сделан прорыв на этом направлении – и мы все еще не применяем метод широко, но результаты, прямо вам скажу – поразительные.

* * *

Доуни был сух и бесстрастен.

– Потемкин, вы здесь, у меня, только потому что на этом по телефону настаивал Хопкинс. Я лично не вижу в приглашении вас на это дело большого смысла. В отличие хотя бы от дела Веллингтона, в котором полезным могло оказаться ваше знание…м…м… этнических особенностей обвиняемого. Так вот в сегодняшнем случае даже этого не слишком важного повода нет, и тем не менее приказания начальства я привык исполнять.

Последовала пауза, которая, по мысли Доуни должна была придать его высказыванию значительность.

– Я так понимаю, произошло новое преступление, – мягко сказал Потемкин, оставив без внимания выпад Доуни. – Слушаю вас, сэр.

– Вы что-то слышали о Грюнвальде? – Дауни посмотрел было на Потемкина вопросительно, но тут же махнул рукой – Откуда, впрочем? Это личность не международного масштаба… Но в местных рамках – фигура довольно значительная. Афроамериканец, который борется за права всех меньшинств – и черных, и латинос, и женщин… – Доуни посмотрел на Потемкина иронически. – Не знаю, как там у него с геями и лесбиянками, для которых мы из политкорректности придумали превосходную формулу ЛБГР или что-то в этом роде… Но теоретически он их тоже защищает… то есть – защищал. Так вот, его убили.

– Есть соображения о том, какие могут быть мотивы?

– Я вам, Потемкин, изложил мотив, по которому делом должна заняться Группа. Не было бы его борьбы за права меньшинств и связанного с ней общественного статуса – это типично полицейское дело. На грани бытовухи, я бы сказал. – Доуни улыбнулся иронически. – Его убили в «Pollo Loco»…

«Поййо Локо» – по испански – «Сумасшедший петух» – распространенная в Южной Калифорнии сеть недорогих кафе, которая предлагает посетителям главным образом куриные блюда и главным образом – с мексиканским акцентом.

Ирония Доуни как видно относилась к тому, что изысканным место, где убили борца за права меньшинств, назвать никак нельзя было.