Кто убийца?

– Мне удалось поближе познакомиться с Элеонорой и узнать ее так, как вам это не удастся никогда, мистер Грайс: я наблюдал ее при таких обстоятельствах, которые не оставили ни единого сомнения в ее невиновности. Судя по всему, она знает что-то касающееся этого убийства — этого я не могу отрицать, поскольку ключ, в конце концов, находился у нее. Но разве можно подозревать девушку в преступлении только потому, что она, вероятно из чувства долга, что-то умалчивает? Ведь мы и без ее помощи можем отыскать истину, стоит только удвоить бдительность и заставить немножко поработать ум.

– Да, но мы не сможем ничего сделать, если не пойдем по единственному следу, который у нас есть, — невозмутимо ответил Грайс.

– Вы не раскроете преступление, если станете продвигаться по следу, на который указали вам противоречия в показаниях мисс Элеоноры.

Сыщик сдвинул брови, но ничего не ответил.

– Мисс Элеонора находится под влиянием человека, которому хорошо известно ее доброе сердце, ее стойкость и, может быть, даже ее любовь. Постараемся найти этого человека, и в наших руках окажется тот, кого мы ищем.

– Вот как! — произнес Грайс. — Вы подозреваете кого-нибудь?

– Я не называю имен, прошу вас только повременить немного.

– Вы, значит, просите об одолжении?

– Да, если хотите.

– Вы собираетесь вести это дело сами или все же не откажетесь от помощи опытного человека?

– Я желал бы только одного: чтобы этим человеком были вы.

Сыщик улыбнулся:

– Вы, кажется, уверены в своей правоте?

– В том, что касается мисс Левенворт, я уверен полностью.

Ответ, по-видимому, понравился Грайсу.

– Скажите, что вы намерены делать? — поинтересовался он.

Я молчал, поскольку пока еще не составил план дальнейших действий.

– Мне кажется, что вы, как дилетант, взвалили на себя слишком тяжелую ношу. Будет лучше, если вы предоставите это дело мне.

– Но я хотел бы…

– Я не отказываюсь от вашей помощи, — заметил сыщик, — я ведь не страдаю избытком самолюбия и охотно прислушиваюсь к чужому мнению. Если бы вы, например, согласились рассказать мне обо всем, что видели и слышали за последние дни, я был бы вам очень благодарен.

Обрадованный тем, что он наконец сдался, я уже был готов рассказать ему обо всем, но вспомнил, что фактов, в сущности, у меня нет.

– Видите ли, в чем дело, — начал я нерешительно, — ведь все, что я знаю, основано скорее на личных наблюдениях, нежели на фактах, и поэтому я могу только сообщить вам свое мнение относительно того или иного обстоятельства. Но думаю, что, если бы я лучше знал историю этой семьи, мне легче было бы разобраться в своих впечатлениях.

– Так, значит, вы ничего не знаете о семейной жизни старика Левенворта?

– Нет, ничего.

– Вы даже не знаете, были ли у этих дам поклонники и претенденты на их руку или нет?

– Не имею об этом ни малейшего понятия.

Грайс помолчал немного, потом сказал:

– Мистер Рэймонд, знаете ли вы, с какими трудностями сопряжено ремесло сыщика? Быть может, вы думаете, что я могу проникнуть во все слои общества? Очень ошибаетесь. Я, например, положительно не могу играть роль великосветского денди — меня тотчас разоблачат.

Я невольно улыбнулся.

– Вы же по рождению принадлежите к высшему обществу… Вы, я уверен, сумели бы пригласить даму на тур вальса! — сказал он, шутя.

– Надеюсь, что сумел бы…

– А я нет, — прервал от меня. — Я нисколько не смущаюсь, если по долгу службы мне приходится иметь дело с великосветской дамой, но в других случаях я положительно не знаю, как себя держать и что говорить в свете. Впрочем, это, к сожалению, наш общий недостаток — все мои товарищи по ремеслу в этом отношении никуда не годятся, и потому нам приходится в некоторых случаях вербовать агентов из других слоев общества.

Я, наконец, начал понимать, к чему он клонит, но молчал.

– Знаете ли вы некоего господина по фамилии Клеверинг? — спросил сыщик неожиданно. — Он живет в Гофман-хаусе.

– Нет, кажется, не знаю.

– Это человек очень хорошего воспитания. Не хотите ли познакомиться с ним?

– Я не могу ничего сказать, пока вы не объясните, в чем дело, — ответил я уклончиво.

– Объяснять почти нечего. Генри Клеверинг живет, как уже было сказано, в Гофман-хаусе. Он не здешний, но город знает; он развлекается, ходит на прогулки, катается в экипаже, но никогда ни у кого не бывает в доме. Он большой поклонник дам, но ни к одной из них никогда не подходит, — одним словом, это человек, с которым стоит познакомиться. Но поскольку он придерживается предрассудков Старого Света и ненавидит развязность янки, то лично я не решился бы набиваться на знакомство с ним.

– Вы хотели бы, чтобы я…

– Это было бы прекрасное знакомство для молодого способного адвоката из хорошей семьи. Я уверен, что этот человек стоит того, чтобы с ним познакомиться.

– Но…

– Введите его в свою семью, постарайтесь добиться его расположения…

– Мистер Грайс, — воскликнул я в негодовании, — я никогда не соглашусь втереться в доверие к человеку, с тем чтобы потом выдать его полиции.

– Но для достижения вашей цели вам необходимо познакомиться с мистером Клеверингом!