Кто убил дракона? (СИ)

Разгоняя туманное облако полотенцем, подходит трактирщик. На столе старик оставил блестящий новенький золотой. Трактирщик пробует монету на зуб и степенно удаляется за стойку. Трактир опять пуст. Как это только выходит у рыжего разбойника, все его видят и никто не замечает? Петр по-прежнему сидит в своем углу и наслаждается... нет, отсюда не разглядеть, что там у него на тарелке. Подойду ближе.  - А, господин сказочник!- Разбойник кивает мне на лавку у своего стола. - Каким это ветром вас занесло? Небось, новую книжку сочиняете? Вы только знаете что, про меня там пока не пишите. Ладно? А то ведь сейчас лето, самая работа. Давайте попозже, этак в октябре, после ярмарок. Там и дороги развезет, мне все одно делать будет нечего.  - Спасибо, Петр, пока я ни о чем таком не думал, но будь по-твоему, если что, я о тебе не забуду.  - Уж не забудьте, а то скучно у нас.  - Как же скучно? А дракон?  - Так убили же его! - Разбойник морщится и трясет рыжей головой, будто прогоняя остатки неприятного сна. - Да и пока живой был этот змеюка, не особо-то весело было. А по чести сказать, для меня, кроме всего прочего, так одно разорение от него. Ведь ежели в торговле упадок, то и к нашему брату нищета и голод приходят.

- Значит, говоришь, покойный не слишком тебе по нраву был? Я слышал, будто бы дракона принц убил, да только сейчас подумал, не ты ли с драконом расквитался. А что, мужик ты не из трусливых и саблей помахать не дурак...

- Правду вам говорили, принц его зарубил. Сам не видал, только то и есть чистая правда. А что до прочего,- Петр вздыхает,- так небылицы выдумывать, уж не обижайтесь, это по вашей части.  - А как же сокровища, у дракона в пещере, или где он у вас жил, там же сокровища... Неужели тебе кучу золота заполучить не хотелось?  - Да не верю я в сокровища, на что этой зверюге сокровища-то? Господин Март, вы же не дитё малое, знаете как такие дела делаются. Оно понятно, бургомистр отписал в столицу, что, мол, три тысячи золотых потрачено в качестве выкупа и все такое. Неужто думаете на самом деле потрачено?  - А девушка? - не сдаюсь я, и в самом деле чувствуя себя младенцем.  - Девушка была, - солидно кивает Петр, - ну, в смысле, и есть. Не погубил ее дракон, не успел.  - А что за девушка? Я так слышал, что ее хочет взять за себя слуга принца?  - Оруженосец, - поправляет меня мой знакомый. - А что, она сирота, хоть и красавица, каких мало, да и податься ей некуда. К тому же любят они друг дружку, вы, господин Март, не сомневайтесь, такое сразу видно.  - Петр, ну какой я тебе господин?  - А как же? Ведь я к вам с уважением. К кому же мне еще с уважением? Бургомистр для меня не господин, и даже король, он, может, и его величество, а только не господин.  - Ладно-ладно, - я машу рукой на разбойника, - как хочешь. Ты мне про этих двоих расскажи.  - Да чего же про них рассказывать? Гай - парень бывалый. Я его встретил в аккурат, когда он с принцем распрощался. Сам Гай мне говорил, будто бы у отца его землицы много, и, дескать, пора ему домой возвращаться, чтобы испросить им с Вероникой родительское благословение. Да и отцу с братьями пособить надобно, хозяйство-то большое. - Тут неожиданно Петр улыбается, глядя поверх моего плеча, и отодвигается от стола в тень. Я оборачиваюсь.

В дверях трактира стоит высокий плечистый парень с растрепанной ветром и выгоревшей на солнце светлой соломой волос на голове. Рядом с ним девушка. На сей раз я не пойду на поводу у автора и не скажу ни слова о Веронике. Вы ведь уже догадались, это она. Самая прекрасная из красавиц может счесть за насмешку, когда ваши комплименты застанут ее усталую и пропыленную после долгой и нелегкой дороги. Если же автор будет настаивать на своем, то пусть сам потом и допишет в этом месте, что, мол, сильные руки вошедшего обнимали и поддерживали тонкую и гибкую, как лоза, фигурку невысокой черноволосой девушки. Еще этому писаке нужно будет подобрать самые чистые и самые искренние слова, чтобы показать красоту своей героини. Надеюсь, такие слова найдутся, а я... я скажу только, что глаза гостьи светились счастьем и... Нет, пусть автор сам думает, какой слог способен передать то, что можно лишь почувствовать.

На вид вошедшему парню лет двадцать с небольшим, он бросает взгляд на пустой зал, встречается со мной глазами и приветливо улыбается, как старому знакомому. Я неловко улыбаюсь в ответ. Гость что-то говорит трактирщику и, взяв свою спутницу за руку, поднимается по лестнице наверх. На втором этаже есть три или четыре комнаты, которые трактирщик иногда сдает постояльцам.

Вот ведь, как не было у меня совести, так и нет! Спрашивается, зачем я парня и его невесту вернул с полдороги, теперь-то мне и так все ясно. Завтра, когда они проснутся, нужно будет позаботиться об этих влюбленных путешественниках. Ковер-самолет не пообещаю, но что-нибудь этакое обязательно придумаю.