Кто убил килограммы? Реальная история похудения

Глава 2 Сергей Литвинов: МОИ МИНУС ДВЕНАДЦАТЬ

Нет такого мужика в возрасте от тридцати, который, однажды проснувшись поутру и подойдя к зеркалу (или встав на весы), не говорил бы себе: «Нет! Все! Хватит! Что за отвратительное пузцо! Где мои «кубики»?! Вот-вот начнется «зеркальная болезнь»[3]! С завтрашнего дня (понедельника, первого числа) начинаю новую жизнь! Не лопаю на ночь – это раз. Прекращаю есть сладенькое. Да и с пивом пора завязывать… Словом – худею».

Но многие ли из нас действительно сделали это?

Я – сделал.

И готов поделиться опытом – как.

…Вопреки распространенному мнению мы с моим постоянным соавтором Анной Литвиновой – не муж и жена. Мы – брат и сестра. Поэтому у нас все, кроме романов и родителей, – отдельное. У нас – отличные (друг от друга) дома, дети, партнеры по браку, бюджеты, вкусы, режимы питания и тренировок, любимые блюда и напитки. А кроме того, пол и возраст.

Есть, правда, одно совпадение. Я озаботился своим собственным весом примерно в том же возрасте, что и Аня. Правда, ввиду того, что я сильно старше моей сестренки, случилось сие знаменательное (для меня) событие давным-давно, еще в 1995-м – в то время, когда и Аня Литвинова, и Катя Мириманова могли еще позволить себе наворачивать бутерброды из белого хлеба со свиной колбаской и тортики «Наполеон».

И мне для того чтобы начать исповедовать систему здорового питания, не пришлось предварительно рожать.

Посему моей борьбе с лишним весом, идущей с переменным успехом, нынче исполнилась полукруглая дата – пятнадцать лет. А судьбоносной для меня тогда, в девяносто пятом, стала встреча с худенькой женщиной, кандидатом медицинских наук, Юной Павловной Поповой, в ту пору – заведующей отделением в клинике лечебного питания Института питания РАМН. Я встретился с Юной Павловной в качестве репортера. Результатом наших бесед стала статья в журнале «Смена». Она вышла в седьмом номере за 1996 год, имела успех и многочисленные отклики. Потом ее, с моего разрешения, перепечатала газета «Труд», а безо всякого позволения, по-пиратски, – множество газет в российских провинциях и других странах ближнего и дальнего зарубежья. После знакомства с Катей Миримановой я перечел публикацию и нашел, что за прошедшие времена она не только не устарела, а, напротив, стала, пожалуй, только более актуальной – потому что гораздо большее количество людей у нас в стране озаботились состоянием своей фигуры. Не сомневаясь в полезности материала, с чистой совестью предлагаю его вниманию читателей (с небольшими сокращениями).

Е.М.

А я, в свою очередь, постараюсь прокомментировать статью в соответствии с последними тенденциями в диетологии. Чуть позже, когда Сергей начнет вести свой дневник питания, я буду ежедневно вносить поправки в его рацион, чтобы у него появилась возможность исправиться и максимально приблизиться к системе, а у вас – понять основные ошибки, которые допускают худеющие на «Минус 60».

ТОЛСТЫЙ И ТОЩИЙ

Заметки сочувствующего оптимиста

Однажды ваш школьный друг портит вам настроение на неделю, а может, на всю оставшуюся жизнь. «Сто лет, сто зим! – восклицает он и добавляет: – Эх, ну ты и растолстел!»

И пусть вас утешает жена, что вы просто в меру упитанны, что легкая полнота вам к лицу, что до настоящей толщины еще далеко – однако зеркало в ванной, весы и ремень, в котором пришлось ковырять очередную дырочку, убеждают вас в обратном. Вы пытаетесь найти спасение в софизмах. Что значит «потолстел»? Неужели все люди должны быть сложены по одному ранжиру: «рост минус сто десять – вот ваш идеальный вес», как пишут дамские журналы? И где вообще грань, отделяющая «толстого» от «нормального», а «нормального» от «тощего»?

И выясняются любопытные вещи. Оказывается, рассказывает Юна Павловна Попова, кандидат медицинских наук и заведующая отделением в клинике лечебного питания РАМН, раньше у разных стран были различные нормы «толщины» и «худобы». Нормальный вес рассчитывали по сложным формулам в зависимости от пола, возраста, роста. У французов, наверное, эти нормы были жестче всех, в шутку предполагаете вы. Выясняется, что и вправду на десять, а то и на пятнадцать килограммов французам предписывалось быть худее, чем, скажем, россиянам.