Кто убил профессора Ф.Ф. Белоярцева? История "голубой крови" в зеркале прессы

Прежде чем объясниться с членом-корреспондентом АН СССР Г.Р. Иваницким — а удалось это лишь поздним вечером, в Москве, в институте он занят позарез. — я еще раз перелистал тома уголовного дела, списал кое-что в блокнот. Например, в монографии Ф. Белоярцева и Г. Иваницкого говорится о благополучных опытах на обезьянах. Но мартышек было всего две, и то одна скончалась через полтора часа после вливания перфторана. Выяснилось также: из научных отчетов выбрасывались результаты экспериментов, если они не вписывались в схему "чудо-крови”, фальсифицировались ее характеристики. с этикеткой "стерильно” в клиники отправлялся заведомо нестерильный препарат, случалось, выдавали пирогенную эмульсию…

Факты — упрямая вещь, и, признаться, предстоящий разговор рисовался проще, хотя и уже наслышан был, что Генрих Романович (известный своими трудами в науке) привык к похвалам, к успеху и критику не приемлет.

— За три года мы сделали в науке то, что другие не смогли за десять лет, — начал Иваницкий. Усмехнулся. — А вместе благодарности нам выставили счет, кому-то выгоднее коллекционировать ошибки при разработке "искусственной крови". Но какая задача ставилась перед институтом — создать новый препарат. Мы его создали. А коли в клиниках наплутовали, накрутили — так обращайтесь с претензиями в Минздрав.

— Опыт с обезьянами, однако, из вашей книги.

— Белоярцев занимался этим.

— Хорошо, но вот под документом в правительство ваша подпись. Указываете, будто ста больным ввели перфторан — и все прекрасно.

— Машинистка ошиблась, ноль приписан.

Нет, нашим разговором Г. Иваницкий отнюдь не обескуражен, держится спокойно, никаких сомнений. Подумаешь, бумажки не так заполняли. Главное — двинули науку вперед, а уж все остальное не наши печали. Лукавит, ох лукавит Генрих Романович.

Традиции в русской науке, особенно благородные в медицине, предписывают ученому щепетильную ответственность за каждый опыт, за каждую публикуемую цифру, факт. При создании нового препарата нравственными заповедями пренебрегли с самого начала. Гнали работы, срезая дистанцию, без достаточных экспертиз, тестов, опытов — скорей, скорей! Однажды об этом зашел разговор на "пятиминутке". Белоярцев зло отрезал: "Не мелочитесь! Все привирают в интересах дела. Что не сделали, потом доделаем".

После наработки первых партий сотрудники лаборатории Г. Сологуб и Е. Маевский обратились с просьбой ввести им внутривенно эмульсию для апробации. Белоярцев возмутился: "Да вы что, ребята, разве такую гадость можно себе вливать?!" И все-таки, в обход Фармкомитета, не имея разрешения, институт перенес опыты с "голубой кровью" непосредственно в клиники. Почему разработчики прибегли к помощи знакомых, а не обратились с официальной заявкой в Минздрав? Тут свой расчет. И Белоярцев, и Иваницкий знали: препарат еще сырой — согласия не добиться. Значит, надо поставить комитет перед свершившимся фактом, победой, подкрепленной россыпью цифр, именитых подписей, разрекламировать незаконный препарат.

И он удался, этот нехитрый маневр.

Располагая всего двумя-тремя случаями применения эмульсии (причем отчитывались за перфторан, а применялся и фторэм, и перфузоль), академики АМН М. Кузин, Ф. Комаров, замминистра здравоохранения СССР Ю. Исаков подписывали документы, свидетельствующие об успешном лечении фторуглеродным кровезаменителем ряда недугов. Подписывали, когда работа только началась и не было достоверных данных ни об отдаленных результатах, ни о непосредственном эффекте. А сейчас выясняется: некоторых больных сразу после такого лечения приходилось "отправлять" в реаниманию…

— Отчеты, которые дал нам Институт биофизики, были прекрасные, и мы дали "добро" на проверку препарата в клиниках, — говорит главный ученый секретарь Фармкомитета Г. Руденко. — А оказывается, в ходе испытаний менялось соотношение ингредиентов, т. е. практически использовались без разрешения новые и новые препараты — подбирали на больных, что лучше, что хуже.

С легкостью необыкновенной ложь обретала ученую солидность. Например, во Всесоюзном научном центре хирургии эмульсия использовалась при лечении 29 больных. Поставили 50. В институте хирургии им. Вишневского (только по одному из отделений) 45 переправили на 137. В госпитале им. Бурденко (здесь вообще отчитывались чужими данными) вместе 236 больных указали 437… Обманывали других, обманывались сами. (Подтасовки стали возможны и потому, что ни у разработчиков, ни у клиницистов — нигде не велось учета препарата, кстати, весьма дорогого.)

— На сегодня роль "искусственной крови" на перфторуглеродах явно преувеличена, параллельно с новым препаратом применялось интенсивное лечение другими средствами, и эффективность самого кровезаменителя неясна, — говорит замминистра здравоохранения СССР А. Москвичев.

Обесценены годы исследований, средства, вложенные в клинические эксперименты, и снова у меня возникает вопрос: а не дорого ли мы платим за раздутые самолюбия? Не чересчур ли высока цена ученой амбиции?