Кто убил профессора Ф.Ф. Белоярцева? История "голубой крови" в зеркале прессы

С его согласия грубо нарушались правила испытания новых лекарственных веществ, дезинформировались фармакологический комитет Минздрава СССР, руководство АН СССР о результатах исследования. Своими действиями он создавал нездоровую обстановку в коллективе.

В Институте Г.Р. Иваницкий окружил себя угодниками, беспринципными людьми. Некоторые из них занимают сразу две должности. Зато свидетели, давшие правдивые показания по делу Ф.Ф. Белоярцева, подвергались гонениям.

Словом, дирекция Института, лично Г.Р. Иваницкий не сделали необходимых выводов из постановления бюро ГК КПСС, не изменили стиль, формы и методы работы, которые сегодня не соответствуют требованиям апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС, решениям XXVII съезда партии.

Вопрос о партийной ответственности Г.Р. Иваницкого будет рассмотрен на бюро ГК КПСС после его болезни.

Бюро ГК КПСС сочло невозможным пребывание Г.Р. Иваницкого в должности директора Института биофизики и просит Президиум АН СССР освободить его от работы.

Партбюро Института не использовало всех возможностей по созданию в коллективе необходимого морально-психологического климата для обеспечения высокого уровня воспитательной и научной работы.

Принято к сведению заверение секретаря партбюро Института Ю.В. Евтодиенко о принятии дополнительных мер по утверждению в партийной организации обстановки принципиальности и требовательности, открытого выявления недостатков, упущений и их устранения.

Парткому НЦБИ (секретарь А.Н. Сирченко) предложено довести до сведения всех коммунистов и актива решение бюро ГК КПСС по данному вопросу.

Горкому народного контроля предложено до марта 1987 года провести проверку хозяйственно-финансовой деятельности Института и о ее результатах доложить бюро ГК КПСС.

Бюро ГК КПСС обсудило и другие вопросы деятельности городской партийной организации.

6. Заменитель чести.

Нравственная подоплека одного широковещательного открытия

В. Долматов

(Газета "Советская Россия", 18 марта 1987 г.)

Поредела ночь. Профессор Белоярцев провел ее без сна, перебирая события минувшего дня: обыск в квартире, обыск на даче. С разбухшей болью в груди, как был, шагнул за порог. Морозы пали своим чередом, на середину декабря, и утро стояло стылое, серое… Ранним, нерабочим еще часом, обходя дачный поселок, сторожиха окликнула: "Федорович, чего раздевши-то выскочил?" Глянула ближе — всплеснулось сердце! — и бегом, бегом прочь от чужой беды.

Чего может желать ученый: осуществления идей? Славы? Положения? Все это у доктора наук Ф. Белоярцева было. В конце 70-х годов он увлекся проблемой интереснейшей — созданием "искусственной крови" на перфторуглеродах. Получил лабораторию под эту тему. Несколько лет коллектив под руководством Ф. Белоярцева и директора Института биофизики (ИБФ) АН СССР Г. Иваницкого шел к созданию перфторуг-лсродной эмульсии: экспериментировали на животных, отрабатывали технологию. Возможно, вы уже слышали о "голубой крови" — так окрестилц журналисты за голубоватомолочный цвет новый кровезаменитель перфторан. И вот девочку, потерявшую много крови, спасла "искусственная" — успех! Затем клинические испытания, восторженные отзывы медицинских светил — академиков, ведущих врачей. Перфторан — препарат, безвредный для организма, препарат, на счету которого, как указывалось в заявке на соискание Государственной премии, десятки и сотни спасенных жизней…

И вдруг — трагедия. — Никак не укладывается в голове. Должны же быть причины и обстоятельства, толкнувшие человека на роковой шаг.

Через несколько дней после ЧП в Прокуратуру СССР поступило письмо:

"Мы просим наказать людей, виновных в развертывании клеветнической кампании против Ф.Ф. Белоярцева, одного из основоположников нового направления в науке. Не выдержав травли, клеветы и, наконец, допросов и обысков, проведенных Серпуховской межрайонной прокуратурой, он покончил с собой. Погиб в расцвете творческих сил, в возрасте 44 лет выдающийся ученый…"

Под заявлением свыше двадцати подписей сотрудников Института биофизики. Следователи по особо важным делам Прокуратуры СССР Н. Антипов и В. Камышанский выслушали десятки свидетелей, перелопатили горы научной документации, отчетов, прежде чем убедились — обвинения авторов письма несостоятельны. Отчетливо обрисовалась другая, моральная сторона этой истории. Здесь-то и содержатся ответы на многие вопросы.

Говорить об этом трудно, тягостно, однако нужно. И масштабность цифр, и успешные испытания, и безопасность препарата… — все это, мягко говоря, преувеличение. Нет веры ни документам, ни фактам. Приписки, подтасовки на каждом шагу. Непостижимо, правда?

Почему же стало возможным нарушение кодекса чести в академическом институте?