Кто убил Жозефину? Тайна смерти жены Наполеона

По традиции зал украшали черными траурными драпировками с гербом или по крайней мере инициалами покойного. Бурбоны все это запретили, опасаясь народных демонстраций. По той же причине они не позволили устроить торжественные похороны и изо всех сил старались помешать людям поехать в Рюэй. Они запретили указывать официальные титулы покойной, и в конечном счете даже табличка с именем на гробе осталась незаполненной. Тем не менее все знали, кто она, и попрощаться с ней пришли 20 000 человек.

Дэвид СТЭКТОН

«Бонапарты»

Конечно же, большинство этих людей были простыми любопытными, которые воспользовались случаем, чтобы заявиться в Мальмезон. После посещения торжественного ложа они спрашивали, где находится большая оранжерея, и шли, смеясь, посмотреть на диковинных животных.

Но пришли и люди, искренне любившие Жозефину. Например, приехал ее поклонник, герцог Фридрих-Людвиг Мекленбург-Шверинский, который четыре года назад даже просил руки Жозефины. 30 мая она написал Луизе Кошле, лектрисе Жозефины:

«Мадемуазель, горе мое слишком велико, чтобы выразить его словами. Вы хорошо знаете мои чувства и легко поймете, как я страдаю <…> Думаю, что после семьи покойной никто не был привязан к императрице сильнее, чем я. Вот почему я от всего сердца оплакиваю ее кончину».

И это была не просто формула светского соболезнования, в чем все и убедились на похоронах. «Он плакал, – рассказывает один из очевидцев, – молился у подножия катафалка и подносил к губам край погребального покрывала».

Тело Жозефины было помещено в маленьком салоне, находившемся перед комнатой, где она умерла, и было окружено многочисленными свечами. Богато украшенный алтарь, окруженный креслами, был установлен справа от входной двери. Весь салон был задрапирован черной тканью. Два слуги из соседней деревни, кюре из Рюэйя и четыре дворцовых лакея охраняли тело Жозефины, лицо которой было покрыто батистовым платком.

2 июня в полдень состоялись похороны, проходившие в маленькой церквушке Сен-Пьер и Сен-Поль деревни Рюэй Мальмезонского прихода. В похоронах принимали участие многие родственники Жозефины, в частности, великий герцог Баденский (муж Стефании де Богарне, племянницы императрицы), маркиз де Богарне и граф Таше де ля Пажери, ее племянник. Кортеж вышел из ворот Мальмезона и последовал по дороге на Рюэй. Генерал-адъютант Остен-Сакен, представитель русского царя, и представитель короля Пруссии шли во главе процессии вместе с многочисленными французскими принцами, маршалами, генералами и офицерами. Двадцать молодых девушек в белых одеждах пели траурные песни, а охрану составляли русские гусары и гвардейцы.

Гробница Жозефины в церкви Сен-Пьер и Сен-Поль деревни Рюэй Мальмезонского прихода

Генерал Остен-Сакен по поручению императора Александра объявил родственникам Жозефины, собравшимся в Мальмезоне, что, будучи очень опечаленным случившемся, Его Величество принял решение посвятить тридцать шесть часов, которые он еще должен был оставаться в Париже, заботам о принце Эжене и его сестре.

Архиепископ Тура Луи-Матьё де Барраль в сопровождении епископов Эврё и Версаля отслужил мессу и произнес трогательную траурную речь. Тело Жозефины, помещенное в свинцовый гроб, вложенный в деревянный ящик, было затем захоронено на церковном кладбище.

Подсчитано, что похороны «встали» Эжену в 15 703 франка 75 сантимов.

Потом останкам Жозефины пришлось ждать одиннадцать лет, пока их перенесут в церковь, под надгробие, которое можно видеть и поныне. Оно обошлось Эжену и Гортензии в 70 482 франка 20 сантимов. Скульптор Пьер Картелье изобразил Жозефину с молитвенно сложенными руками, но ее поза напоминает скорее не о молитве, а о дне, когда она в Соборе Парижской Богоматери преклонила колени перед Наполеоном, возлагавшим ей на чело императорскую корону.

Впоследствии Лора д’Абрантес рассказывала: