Кто укокошил натурщика?

— Ну да, милитаристы, агрессоры, оккупанты, — кивнул Иосиф Соломонович. — А поскольку я как бы пацифист, то мне положено презирать милитаристов. «Шмакодявка» — это ж презрительное слово, правда?..

* * *

— Довольно популярный певец, — заметил раз Остап Богданович, взглянув на телевизор, в котором под музыку издавал звуки мужчина, похожий на немолодого пупсика.

— Его песни уже, можно сказать, вошли в анналы современной отечественной эстрады, — поддакнул Клим Филиппович.

— Ага, он попу… гм… лярный. Все они там такие, — хмыкнул Иосиф Соломонович. — И песни у него, так сказать, аннальные.

— На что только не идут люди, чтобы иметь свой кусок хлеба с маслом, или, например, кусок золота с бриллиантами, — размышлял вслух Остап Богданович. — Некоторые ради этого докатились аж до того, что стали суперзвёздами. Хотя могли остаться просто людьми.

— Если пользоваться астрономической терминологией, то большинство наших так называемых эстрадных звёзд является, в лучшем случае, лишь эстрадными метеоритами, — произнёс Иосиф Соломонович. — И этот эстрадный, так сказать, метеоризм меня не радует.

— Да, многие хотят стать известными, — вымолвил Клим Филиппович. — Для этого даже создаются какие-то то ли комбинаты комет, то ли фабрики звёзд, то ли заводы астероидов…

— Я слыхал про мужика, который, желая, во что бы то ни стало, попасть в книгу рекордов Гиннеса и таким образом прославиться, пытается высморкать самую длинную в мире соплю, — сообщил Остап Богданович. — Наверно, он уже не может высморкаться, не приставив к носу линейку.

— Много также карьеристов, для которых смысл жизни в том, чтобы стать большим начальником, или, иначе выражаясь, влиятельной шишкой, — сказал Иосиф Соломонович. — Поистине, человек сам кузнец своего шила в заднице.

Собеседники снова посмотрели на телевизор, в котором темнокожий иноземец под музыку сообщал на русском языке с африканским акцентом, что он, дескать, шоколадное млекопитающее, что он ласковый мерзавец и что о-о-о…

— Вообще-то карьеристы — существа полезные, — изрёк Остап Богданович. — Прогресс цивилизации базируется в немалой степени на карьеризме.

— Да, карьеристы по-своему полезны, — кивнул Иосиф Соломонович. — А ещё полезны пауки: они харчуются мухами, комарами, молью, тараканами и другими нехорошими животными.

— Дождевые червяки тоже очень полезны, — подхватил Клим Филиппович, — они разрыхляют грунт и, глотая и переваривая опавшие листья и прочий природный мусор, удобряют землю, что необходимо растениям.

— Я осознаю немалую пользу этих существ — и пауков, и карьеристов, и дождевых червяков — и даже готов, как говориться, снять перед ними шляпу, — продолжил Иосиф Соломонович, — но лично меня вполне устраивает ипостась рядового бухгалтера, и я не хотел бы быть ни дождевым червяком, ни пауком, ни карьеристом…

* * *

Они сидели как-то в сквере напротив памятника Гоголю, и Остап Богданович говорил:

— Журналу, который рассказывает о политике, следовало бы носить название «Порнография».

— ?! — молча удивились Клим Филиппович и Иосиф Соломонович.

— Аргументирую. Всем известно, что политика — дело грязное, в моральном аспекте. Об этом даже сами политики иногда проговариваются. Стало быть, журнал, который правдиво пишет о политике, пишет, по сути, о грязи. А греческое слово «порнография» в переводе на русский именно это и означает: «писания о грязи». Таким образом, «Порнография» — это самое соответствующее название для журнала о политике.

— Логично, — оценил Иосиф Соломонович.

— Политики умеют так запудрить мозг, что потом на нём хоть кол теши, — молвил Клим Филиппович. — Политика. Давайте называть вещи своими именами…

— Давайте! — перебил его, поймав на слове, Иосиф Соломонович и так лукаво ухмыльнулся, что собеседники поняли: сейчас он чего-нибудь сострит или скаламбурит. — Давайте я назову своим именем — повторяю: своим — вот эту вещь, — и он указал ногтем на памятник. — Называю: это памятник имени Иосифа Соломоновича Детектора!..

* * *

Однажды, обсуждая какой-то вопрос, Клим Филиппович и Остап Богданович горячо заспорили. Каждый лихорадочно доказывал свою точку зрения, отмахиваясь от аргументов оппонента. Дошло даже до того, что Остап Богданович сердито крикнул:

— Да у тебя есть вообще голова на плечах?!!

— Это у тебя голова на плечах, — огрызнулся Клим Филиппович, — а у меня голова на шее. И я прав!

— Нет, это я прав! Даже один академик, лауреат Нобелевской премии, говорил, что…

— Ай, не хватало ещё слушать всяких там задрипанных лауреатов Нобелевской премии! — отмахнулся Клим Филиппович. — Вот ты, Иосиф, подтверди, что прав я.

— Ты прав, — подтвердил Иосиф Соломонович.

— Ага, вот как! — обиделся Остап Богданович. — Он прав, а я дурак, я безмозглый тупица. Да, Иосиф? Ну, спасибо! Я, стало быть, ничего не понимаю, ничего не знаю, я, стало быть, не прав!

Глядя на Остапа Богдановича, Иосиф Соломонович произнёс:

— Прав ты.

— Он?! То есть… А только что… — растерялся Клим Филиппович. — Так он, или я?

— Оба, — ответил Иосиф Соломонович.