Кто ушел и кто придет (СИ)

Мадлон не пришло в голову побежать за Новаком и Гордоном, она не думала о том, что, даже несмотря на то, что Стривер вооружен, все-таки их будет уже трое против одного. Она сразу решила рассчитывать только на себя. Гордон – старик, ну что он может сделать против молодого крепкого мужчины с отличной реакцией? А Новак безоружен, Стривер пристрелит его точно так же, как пристрелил Анни…

И откуда Стривер взял оружие, да еще лазерный пистолет?!.. И тут она вспомнила, как сокрушался Новак по поводу потери своей сумки, вспомнила, как Ленни что-то тайком вытаскивал из-за пазухи и перепрятывал, и догадалась: он нашел пистолет руководителя, а отдавать не стал. Вот хитрый мерзавец, чертов психопат!

Неожиданно ей вспомнился Мортон. Какой страх он наводил на своих жертв, на того же Ника Метени! А вот она сейчас предпочла бы иметь дело с Мортоном, а не с тем, кто крадется по ее следам. Мортон был разумен, предсказуем, она понимала его, с ним можно было договориться. А договориться со Стривером - нереально. Возможно, его поступки обладали какой-то внутренней логикой, но эта логика оставалась непостижимой для Мадлон. Сутки назад он вытаскивал их с Анни из реки, а сегодня пытается отправить на тот свет. Где последовательность?!

«Надо идти, - подумала она. – Это место ненадежное, он легко найдет меня, а я почти ничего не вижу вокруг. Надо отыскать какую-нибудь расщелину повыше – там будет хороший обзор».

Мадлон тихо пробиралась в кустарнике, пока кусты не закончились. Впереди лежала прогретая солнцем осыпь. Какой-то частью сознания Мадлон внезапно увидела себя со стороны: крадущаяся по раскаленным камням лысая исцарапанная девушка в купальнике, короткой клетчатой рубашечке и высоких ботинках, с длинным острым ножом в руке. Ей захотелось смеяться – настолько нелепой показалась нарисовавшаяся картина… Вот и край осыпи. Мадлон перепрыгнула с последнего камня в траву, и тут же возле уха что-то сверкнуло. Чтобы понять, что это, не требовалось оглядываться.

Она кинулась бежать. Второй выстрел. На валуне рядом образовалась вдавлина, запахло горелым лишайником. Третий. Луч прожег рубашку и кожу на плече, Мадлон споткнулась и покатилась, каждую секунду боясь наткнуться на лезвие собственного ножа или выронить этот нож - неизвестно, что оказалось бы хуже… Но ни то, ни другое не произошло. Она вскочила, помчалась дальше, не чувствуя боли от ушибов и ссадин, обогнула край скалы и влетела по колено в воду. Черт! Это то самое место перед гротом, где чуть не утонула Анни и куда потом смыло Стривера! После дождя вокруг и в гроте стояли глубокие лужи, а в открытый Новаком и Анни ход утекал ручеек. Дальше бежать некуда, только вверх на склон, но там голая осыпь, все просматривается, не спрячешься. А впереди через пятьдесят метров – обрыв, отсюда видны деревца, раскачивающиеся на краю. Если прятаться, то только в пещере.

Увязая в грязи, Мадлон пробежала в грот. Торопливо подняла фонарик с шеи на голову, включила, посветила в дыру. Ничего не видно, только вода плещется… Мадлон легла на бок в ручей и съехала вниз. Она приземлилась в жидкую грязь, ноги ушли почти по колено. Поспешно выбравшись из лужи на камень рядом, посветила по сторонам: широкий каменный коридор, высокий потолок, выщербленные стены, на полу – щебень и галька, в промежутках – глина. Звенит падающий из дыры наверху ручей. Сыро и холодно. «Я долго здесь не просижу», - подумала она.

Какой-то шум наверху… Она замерла, прислушиваясь. Точно, Стривер здесь! Мадлон ринулась по коридору. Поворот, еще один. Возле стены большой камень. Мадлон заглянула за него без всякой надежды и увидела трещину, узкую, но достаточную для человека ее комплекции. Из коридора эту расщелину не видно, можно спрятаться. Она втиснулась и выключила фонарик. Запоздало подумала: «А следы? Наверняка я оставила много грязных следов!»

Послышались мягкие быстрые шаги. Стривер остановился, немного не дойдя до ее убежища, и позвал:

— Мадлон? Эй, Мадлон!

Она молчала, вжимаясь в узкий промежуток между холодными стенами. Много лет назад она вот так же пряталась в нише служебного коридора на сотом уровне мегаполиса. Иногда во сне она заново переживала те минуты. И теперь Мадлон подумала, что, наверное, и эти минуты ей тоже будут сниться: холод, тьма и негромкий вкрадчивый голос Стривера.

На стене рядом задрожал отсвет. Похоже, Стривер остановился и оглядывается. Интересно, откуда взял фонарь, неужели успел сбегать в лагерь?.. Ах да, он же все время таскает фонарик в кармане, вместе с сигаретами.

— Мадлон? Я знаю, ты где-то здесь.