Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

Начальство подбило баланс. Выяснилось, что с 28 декабря 1741 года по март 1742-го благодаря трудам Каина население острогов Сыскного приказа увеличилось на 117 человек. В конце марта 1742 года он уже значится «официальным доносителем», сотрудником Сыскного приказа – первый в истории этого учреждения «сыщик из воров».

Способный все же был человек, хотя прохвост первостатейный. Осенью 1744 года он ухитрился просквозить вместе с судьей Сыскного приказа Сытиным не куда-нибудь, а на заседание Правительствующего Сената, где живописно повествовал о своей самоотверженной борьбе с преступностью. Официальная бумага Сената гласит, что Каин награждается пятьюдесятью рублями и при дальнейших стараниях милостями оставлен не будет.

Каин, как всякий на его месте, решил закрепить успех. Через неделю он уже в одиночку предстал перед сенаторами и прочитал им целую лекцию, как сказали бы мы сегодня, о специфике оперативно-разыскной работы. Объяснил: чтобы успешно работать против мазуриков, приходится практически ежедневно с ними общаться и болтаться по их притонам – иначе просто не соберешь нужной информации. Но вот опасается он, что вновь взятые злодеи начнут и на него показывать разные поклепы. По извечной злобе своей и из мести.

Сенат признал, что в этом есть резон, и на свет появилась уникальная бумага. В ней Каину гарантировалась полная неприкосновенность от любых на него доносов взятых им преступников. Правда, сенаторы были все же не детьми малыми и сделали приписку: сам Каин при этом не должен мешаться ни в какие злодейства, не давать ворам советов и наставлений, не оговаривать невинных (что было очень легко написать на бумаге, но чертовски трудно проконтролировать – и Каин это наверняка прекрасно понимал).

Чуть позже появился еще один сенатский указ: о том, что «всякого чина и достоинства люди, яко верноподданные Ея Императорскому Величеству», обязаны оказывать в ловле и задержании преступников Каину всякую помощь и содействие – а те, кто этого не сделает, сами подвергнутся наказаниям. Указ разослали в Военную Коллегию, Главную Полицмейстерскую канцелярию и Сыскной приказ, а копию Каин постоянно носил при себе. С такой бумагой он и впрямь мог чувствовать себя кумом королю…

И Каин развернулся на полную. С одной стороны, существует точный, впечатляющий список: за шесть лет, с 1742 по 1748 год, лично Каиным были доставлены в Сыскной приказ 774 преступника. С другой… У деятельности Каина была и оборотная сторона, долго остававшаяся неизвестной широкой общественности. Уже впоследствии, после падения Каина (в тот самый момент, когда все дружно хватаются за головы и патетически восклицают: «Где были наши глаза?!»), в приговоре по делу Каина говорилось: «Определенный в Москве при Сыскном приказе для сыску воров и разбойников доноситель Иван Каин под видом искоренения таких злодеев чинил в Москве всякие воровства и разбои, и многие грабительства, и сверх того, здешним многим обывателям только для одних своих прибытков немалое разорение и нападки».

Получился сущий «оборотень в погонах». В первую очередь Каин занимался делами «сильных мира сего» – людей знатных, богатых, высокопоставленных: как-никак их тоже обкрадывали, грабили, уносили со двора ценное имущество. С помощью целой сети мелких жуликов, шаривших по скупкам краденого и тогдашним «барахолкам», Каин быстро находил украденное, чем создавал себе самую хорошую репутацию среди людей именитых, к которым в случае чего и сам мог обратиться с «ничтожной просьбицей».

Московский преступный мир Москвы оказался расколот на две части. «Консерваторы» считали, что следует, не заморачиваясь особенно, встретить Ваньку в темном переулке и сунуть под ребро ножик, а лучше два, для надежности. Этих Каин старался вылавливать со всем усердием – и не показывался на улице без охраны.

Другие, более гибко мыслящие, быстро сообразили, что с Ванькой лучше не бодаться, а дружить: снабжали его информацией, делились краденым, порой за деньги откручивались после очередного преступления. Именно из таких Каин создал некое подобие личной гвардии числом около сорока. Иногда он брал на «операции» именно их, а не гарнизонных солдат или сотрудников Сыскного приказа. С ними же, кстати, чтобы развеяться, порой с кистенем выходил ночью на московские улицы, совершая грабежи и убийства. Снятый им в Зарядье дом стал самым настоящим штабом, чем-то средним между высококлассной «малиной» и первым в России частным сыскным бюро (в Москве его прозвали Каинова контора). Здесь сидели прикомандированные к Каину солдаты и сотрудники Сыскного приказа – и Каиновы «гвардейцы». Сюда приходили «нужные люди», осведомители, агенты, сюда приводили пойманных воров, здесь Каин их и допрашивал (на что по закону не имел права).