Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

Дальнейшее понятно. Такому агенту делали мелкие поблажки в случае каких-то неприятностей с полицией либо платили небольшое вознаграждение, а он делился своими знаниями из того специфического мира, где обычно обитал.

Когда возникала срочная необходимость найти какие-то похищенные вещи или виновника какого-то преступления, агента под благовидным предлогом доставляли в околоток и ставили вопрос ребром. Если агент (а такое редко, но случалось) не был заинтересован в раскрытии того или иного преступления, то разводил руками и печально говорил, что помочь ничем не может, знать ничего не знает. Если дело обстояло наоборот, он либо намеками, либо открытым текстом наводил полицию на след.

По какой-то давней, уж не знаю, когда и как сложившейся традиции такому агенту полагалось верить безоговорочно. Если он говорил «не знаю», ему, как говорится, душу не выворачивали (а уж бить агента тем более было категорически не принято). Но уж если он указывал, где находятся вещи или нужный человек, полиция туда спешила без лишних вопросов.

Иногда происходили самые любопытные и неожиданные случаи.

Однажды на Кузнецком Мосту ночью ограбили меховой магазин купца Миничера. Купец был богатый, меха дорогие – и на каждом, что в случае чего было безусловной уликой, стояло клеймо хозяина. Общая сумма украденного достигала ста тысяч – естественно, сверху, как оно бывает всегда и везде, грозно рыкнули: расшибиться в лепешку, но найти, а еще лучше – найти, не расшибаясь…

Один из квартальных надзирателей, которому поручили следствие, вызвал одного из своих агентов (имевшего в качестве агента самую хорошую репутацию) и спросил напрямую:

– Карпушка, знаешь, где меха Миничера?

Давний, не раз проверенный на деле агент на сей раз повел себя предельно странно, совершенно вразрез с той самой сложившейся традицией: не сказал ни «да», ни «нет», просто-напросто стал откровенно смеяться, прикрывая рот ладошкой. Не на шутку заинтригованный квартальный, видя такое дело, решил тоже отступить от традиций и принялся налегать:

– Что хохочешь? Если знаешь, говори!

– Знаю, ваше благородие, да сказать не смею, – уже смеясь в голос, ответствовал Карпушка.

Квартальный настаивал. И в конце концов услышал вещь поразительную: все меха – в доме пристава такой-то части X. (полной фамилии этого субъекта доступные мне источники не приводили. – А. Б.).

Квартальный тяжко задумался. Ситуация создалась щекотливейшая. С одной стороны, пристав X., как говорится, свой брат, старый служака, да и выше по положению квартального. С другой же… В петербургской полиции уже давно ползают нехорошие слухи о грязных делишках X., далеко выходящих за рамки тех самых неписаных правил. Никто ничего не знает толком, но слухи ходят долго и упорно. Наконец, Карпушка всегда давал точную информацию. Кража на сто тысяч… Начальство наседает.

К чести квартального, он в конце концов отправился к уже известному нам полицмейстеру Огареву (считавшемуся среди своих, по полицейским меркам, человеком честным) и все ему выложил. Неизвестно, как рассуждал Огарев, – вероятнее всего, так же, как недавно квартальный. Но к обер-полицмейстеру он пошел очень быстро.

Обер-полицмейстер велел ехать на обыск. И действительно, все миничеровские меха, до единой шкурки, оказались в доме пристава. Мало того, среди прочего обнаружилась крайне любопытная вещичка: массивный, немало весивший, литой из золота бычок с глазами-бриллиантами (чуть позже ювелиры оценили его в несколько сотен тысяч рублей). Сначала на эту диковинку просто таращились со вполне понятным любопытством, потом кто-то смекалистый вспомнил не такую уж давнюю, говоря современным языком, ориентировку…

Вот уже несколько месяцев с подачи французского посольства московская полиция разыскивала мелкого африканского владетельного князька из африканской Дагомеи, именовавшейся тогда Королевство Дагоме. Полностью колонией Франции оно стало лишь лет двадцать спустя, но французы уже успели подсунуть тамошнему королю парочку кабальных договоров, оттяпать все морское побережье страны и, уже считая Дагоме своей вотчиной, взяли на себя и ее иностранные дела.

Известно было, что князек (или принц) любопытства ради решил проехаться по Европе со своим секретарем, но год назад самым загадочным образом оба пропали без вести в Москве, словно растворились в воздухе. Дагоме, конечно, не бог весть какая великая держава, но все же случившееся вполне подпадало под понятие «международного скандала», и официальный Петербург рвал и метал. Полиция с ног сбилась, но дагомейцев отыскать не могла, хоть тресни…

Так вот, от тех же французов было достоверно известно, что принц всегда носит при себе золотого бычка с глазами-бриллиантами. То ли это его талисман, то ли даже божество, которому он языческим образом поклоняется.

А бычок-то – вот он! «Подарили, – угрюмо бурчал пристав X. – А кто, и не припомню, купец какой-то…»