Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

"…Так. Въезжаем… Осматриваемся… Это понятно… Даём объявление… Находим варианты… Разъезжаемся по-семейному…Тоже понятно… И что я тогда теряю, славяне? А теряю я… Ну да, да! Вот эти несколько месяцев, пока будут искаться варианты… Так. Ладно. А что я теряю, к примеру, если сразу уеду в Нагатино? Я теряю отношения с близкими – стопроцентно. Они мне этих новостроек кантемировских вовек не простят. Будут там сидеть и проклинать меня с утра до вечера, да ещё всем знакомым раззвонят, какой я оказался свин неблагодарный… Так. Хорошо. Подводим итоги: в первом случае у меня будут квартира, Машка и нормальные отношения с близкими. Во втором – квартира, Машка и ноль отношений с близкими. Да какой там ноль! Сплошной жирный минус. И тогда получается… Получается, в общем и целом, что Пал Палыч дело предлагает. Такой как бы хитрый манёвр за счёт государства, выгодный всем… И мне, кстати – тоже, тоже! Поскольку – а вдруг я действительно себе квартирку получше выменяю, чем вчерашняя панелька без телефона? А вдруг получится что-нибудь поцентральней, покирпичней да с телефоном? Только лишь ради одного этого стоит рискнуть… Эх, Машке б сейчас позвонить! Объяснить ей, что и как. Она бы суть схватила – мгновенно. И сказала б: давай, Алёшка, действуй! Смысл есть…"

Конечно, он согласился не сразу. Он ещё минут двадцать вздыхал, колебался, отводил глаза и вновь требовал гарантий. В ответ мать лишь снова крестилась и твердила, как они с Пашей его любят, а отчим терпеливо талдычил ему про всё те же "въедем", "осмотримся" и "разъедемся", а под конец даже вырвал страничку из тонкой тетрадки, где обычно фиксировал бензиновые траты, и набросал там что-то вроде плана совместных действий, украшенного стрелочками и прямоугольничками. От первого прямоугольничка, обозначенного как: "Янв. – Февр. Въезд и прописка на Новокузнецк.", стрелочка решительно указывала на второй, обозначенный как "Февр. – Март. Дача объявл. в бюллетень и подбор вар-тов", и, пронзив его насквозь, победно упиралась в третий, обозначенный как: "Март-Апр. Разъезд и прописка согл. нов. мест. жит-ва." В нижнем углу тетрадного листка отчим аккуратно проставил дату и даже расписался для внушительности. И эта его подпись – длинная и зазубренная, как кухонный нож, почему-то окончательно убедила Крылова. Он сложил листок вчетверо, сунул его поглубже в карман и сказал, что – ладно. Так уж и быть. Поехали решать проблему по-родственному…