Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

Он срывается вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки. Он несётся с этажа на этаж, цепляясь за перила, и его расстёгнутая куртка взмывает на бегу, словно флаг. Он влетает в нижний холл и бросается к стойке, за которой на узком диване должна подрёмывать вахтёрша. Но вахтёрши – нет. И ключа от главной двери, всегда висящего над её диваном – тоже нет. Крылов отчаянно колотит в дверь ногами, но она стоит непоколебимо, тускло отсвечивая своим дубовым орнаментом.

Тогда он разворачивается и бежит к себе в номер – быстрее, быстрее! В номере он распахивает окно и, не раздумывая, прыгает. Удар об траву – и он вновь на ногах. Теперь – к воротам и туда, к перекрёстку, где в последний раз мелькал её плащ. Быстрее, ещё быстрей! А вот и главная пальмовая аллея – долгая, как тоннель. А по тоннелю ветер сифонит – ого! Такой, что пальмы сгибаются. И не от моря сифонит почему-то, а, наоборот – к морю…

Он бежит по аллее, подгоняемый ветром, среди пальм, похожих на длинноволосых женщин, среди тусклых фонарных пятен, гаснущих одно за другим, пока не оказывается перед гранитным парапетом набережной. Он подбегает вплотную и останавливается, упираясь руками в его шершавый край. Он видит, что прореха, сожравшая море и небо, осталась на месте, и в неё, как в вакуум, со свистом втягивается окружающий воздух. Он видит перед собой гигантскую пыльную спираль, внутри которой летают обрывки газет и листьев, и вдруг замечает, что там, в самом центре спирали…

– Ма-ааааааааааааааааааааааааааааааа…!!!

Тук-тук. Тук-тук-тук. Но не глухо, а звонко, словно капли воды с высоты. Тук-тук. Тук-тук-тук.

Глава 17. Тук-тук, скворешня, облака

– Проснись, Алёшка! Слышишь?

– А?!!

Крылов судорожно обхватывает Машку руками.

– Ты! Ты!

– О, господи… Конечно, я. Взгляни-ка, что творится.

– А что творится?

– А вон там. На потолке.

В верхнем углу комнаты, как раз над полками, где лежат его учебники и папка со свежеотпечатанной дипломной работой, расползлось огромное тёмное пятно, из центра которого равномерно сочится влага. Капли отрываются и падают, звонко стукаясь в книжные переплёты. Тук-тук. Тук-тук-тук.

– Ч-чёрт!!!

Крылов вскакивает и первым делом бросается к папке с дипломом. Выхватывает, смахивает брызги с обложки. Затем берёт учебники и передаёт их Машке, уже поджидающей с полотенцем наготове. Затем приносит из ванной эмалированный тазик и ставит его под летящие капли.

– Дела-ааа…

Машка откладывает в сторону последнюю спасённую книжку и критически оглядывает пятно, продолжающее расползаться. Крылов подходит к окну и распахивает форточку. В его лицо ударяет ветер – неожиданно тёплый, с чуть заметной примесью дыма.

– Оттепель, Шишкин! Над нами сейчас снег тает. А крышу, наверно, сто лет не ремонтировали…

– И что теперь?

– Ну, как… Пойду с утра к Субботычу. Попрошу, чтоб кровельщика дал.

– А если – не даст?

– Как это – не даст? Даст. Не сразу, конечно…

– Не сразу?!

– Ну, допустим, часам к девяти. Или к одиннадцати.

– Или к обеду, да?

– Или к обеду.

Тук-тук. Тук-тук-тук. Перезвон капель в тазике заметно усиливается. Между машкиными бровями вдруг проступает характерная складка, похожая на стрелу.

– Одевайся.

– Зачем?

– Пошли на крышу. Снег чистить.

– Нереально, Шишкин. Субботыч чердак досками заколотил…

Она презрительно вздёргивает плечиком:

– Ну, заколотил. А ты возьми – и расколоти!

– Чем, интересно?

– Ломом.

– Ломом?!

– Ломом, ломом! У тебя что, лома нет?!