Кто виноват в трагедии 22 июня?

То есть только для одного боекомплекта крупнокалиберной артиллерии стрелковой дивизии требовалось 12 вагонов.

А ведь еще были необходимы патроны для пулеметов и винтовок, гранаты и мины. А еще нужно было доставить продовольствие, обмундирование, топливо, материалы для оборудования позиций.

Чтобы обеспечить боевые действия только одной стрелковой дивизии, надо было перевезти 2–3 эшелона имущества со складов (или с ближайшей железнодорожной станции) к месту ее дислокации. При этом надо помнить, что дивизия прикрывала линию обороны шириной до 40 км, следовательно, запасы требовалось развезти по полкам, дивизионам и батальонам, растянутым по фронту. Поэтому главной рабочей лошадкой на передовой были не паровозы с вагонами, а автомашины, грузоподъемностью до 1,5 или до трех тонн (самым массовым грузовиком была легендарная «полуторка», из названия которой ясно, сколько тонн она могла перевезти). Понятно, что на грузовике можно было за один раз привезти всего лишь несколько ящиков со снарядами.

Легко представить, что за два-три дня до наступления просто физически невозможно обеспечить дивизии, разбросанные по лесам и полям, всем необходимым для наступления. И хотя в автомобильном батальоне стрелковой дивизии имелась рота подвоза боеприпасов со своими 85 грузовыми машинами, но даже ей требовалось несколько дней для доставки всего боекомплекта.

Кроме того, надо понимать, что боезапас необходимо было получать со складов, работники которых трудятся по принципу «Вас много, а я один», что является не отражением их нелюбви к получателям (хотя и не без этого), а констатацией реальности. Ведь во время массовой выдачи боеприпасов в войска к складам должны были устремиться сотни машин из разных соединений и частей, создавая очереди из грузовиков, сутолоку и пробки на дорогах. Причем такая картина сложилась бы на всех воинских складах – продовольственных, топливных и т. д. Это должно было еще увеличить время обеспечения соединений всем необходимым для наступления.

Напомню, что даже на 22 июня (всего за 13 дней до якобы запланированного наступления) тыловые органы и военные склады не получали никаких указаний о подготовке имущества к массовой выдаче в войска. Известен факт из мемуаров Рокоссовского, как его подчиненные 22 июня долго пытались найти начальство склада боеприпасов, чтобы получить снаряды. Все закончилось самовольным (под личную ответственность Рокоссовского) вскрытием хранилищ и погрузкой боезапаса.

Замечание: А ведь Рокоссовский командовал одним из механизированных корпусов, которые, как мы знаем, должны были уничтожать противника, прорвавшего оборону первых эшелонов.

По уму дивизии должны были выдвигаться на позиции, уже имея при себе боекомплект всех видов боеприпасов, а не подвозить его потом за десятки, а то и сотни километров.

Кстати, «либералы» «забыли» (это они не стесняются делать, когда считают нужным), что значительная часть артиллерии находилась на учебных полигонах, и никто не собирался возвращать ее в войска, «готовившиеся» к наступлению. Можно, конечно, допустить, что они ничего не слышали о вопросах комиссии Покровского (в том числе про 4-й, «артиллерийский», вопрос), но это уже было бы слишком для историков, к которым они себя гордо причисляют. Вот цитата из воспоминаний маршала Рокоссовского: «…Многие соединения не имели положенного комплекта боеприпасов и артиллерии, последнюю вывезли на полигоны, расположенные у самой границы, да там и оставили».

Уж какими бесталанными ни были бы наши предвоенные маршалы и генералы, но наступать без артиллерии и боезапаса даже они не стали бы. Так к нападению не готовятся.

Поэтому считаю несостоятельными утверждения «либералов», что войска, начавшие движение к границе согласно директиве от 13 июня, на самом деле занимали позиции для нанесения удара по немецкой армии. Выдвижение войск без артиллерии и в уверенности, что идут на лагерные сборы, больше походит на подставу наших войск под разгром. Ведь для обороны пушки и снаряды нужны не меньше, чем для наступления.

А как оценивал обстановку накануне войны Кирпонос, так же как Павлов, или понимал ее серьезность?

Вот что вспоминал генерал А.А. Лобачев, являвшийся в июне 1941 г. членом военного совета 16-й армии, перебрасываемой в Киевский округиз Забайкалья (управление армии прибыло в округ раньше частей и соединений армии):