Кто виноват в трагедии 22 июня?

Но, казалось бы, зачем скрывать от народа имена предателей, даже если это маршалы и генералы? Вон Тухачевский, Блюхер и Егоров тоже носили маршальские звезды, но из их расстрела тайну не делали. Наоборот, преподнесли, как заслугу службы госбезопасности, сумевшей раскрыть опасный для государства заговор.

Но заговор 1941 г. (если он был) могли скрыть хотя бы потому, что полыхала война. Легко представить, какой моральный дух был бы у солдат и офицеров, узнавших, что в самых высших эшелонах Красной Армии находятся предатели. Они бы видели изменника в любом генерале, а армия, не доверяющая своим полководцам, всегда воюет плохо. Она не верит в успех, так как не сомневается, что войска все равно подставят под разгром. Любое поражение они объясняли бы предательством. Можно вспомнить, как во время Первой мировой революционеры распространяли слухи о предательстве царицы, чтобы понизить боевой дух армии и разложить ее.

Ради объективности надо сказать, что «дымок» все-таки был – слухи о предательстве генералов поползли с первых дней войны. Бывший начальник штаба 4-й армии Западного округа генерал Л.М. Сандалов в своих мемуарах привел разговор, который состоялся у него в первые дни войны с начальником политотдела армии генералом Шлыковым:

«Ф.И. Шлыков: «Давайте, Леонид Михайлович, посмотрим правде в глаза. Что, в самом деле, у нас получается? Командарм либо молчит с угрюмым видом, либо отделывается общими фразами. Вы тоже высказываетесь как-то неопределенно: ведете речь только о действиях четвертой армии, не связывая эти действия ни с войной в целом, ни даже с обстановкой на Западном фронте.

А ведь именно в полосе нашей армии фашистские войска вклинились наиболее глубоко. И для вас, по-видимому, не секрет, что среди бойцов и даже командиров, в том числе и некоторых крупных начальников в тыловых частях и учреждениях пошли слухи об измене, о том, что армия предана. Надо же, наконец, разобраться во всем этом».

А что еще могли подумать офицеры и солдаты, которые видели происходящее на той стороне границы? Они понимали, что ТАКОЕ количество войск просто так к границе не придвигают. Многие командиры дивизий, полков обращались к своим начальникам с просьбой повысить готовность войск, выдать личное оружие, загрузить боезапас в танки и самолеты. Но в ответ слышали: «Не паникуйте, ничего не произойдет». А когда произошло, то мысль о предательстве приходила первой…

В начале июле 1941 г. органы контрразведки армии по своим каналам собрали информацию о первых днях войны: как себя вели командиры и солдаты, какие недостатки были выявлены, каков моральный дух войск. Постоянно информировать командование вооруженных сил о состоянии дел «в низах» было их обычной работой, такие сведения позволяли держать руку на пульсе армии, чтобы своевременно принимать меры с целью не допустить ненужных эксцессов.

В спецсообщении 3-го управления НКО Северо-Западного фронта № 4/36833 от 7 июля было, в частности, написано:

«…Некоторые командиры оценивают создавшееся положение как предательство со стороны высшего командования, которое еще не раскрыто, и считают, что наша тактика – это тактика на подставку сначала пехоты, а потом и танковых частей, не поддерживаемых пехотой и авиацией…»

Можно привести фрагмент доклада самого Жукова в адрес Сталина от 19 августа 1941 г.:

«Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей».

Причем Жуков не ограничился общими словами, в духе 1937 г. он привел и фамилии двух генералов.