Кто взорвал Америку?

Румыны, сформировавшиеся в результате смешения различных этнических групп, после тысячелетнего молчания вдруг заявляют о том, что они — наследники Римской империи.

Греция, недовольная появлением самостоятельной Македонии, доказывает, что современные македонцы — это славяне, не имеющие ничего общего с древними македонцами. Но ведь и современные греки, в свою очередь, не являются наследниками Древней Греции.

Югославы, чехи, словаки, македонцы и болгары — славяне; их отличия от русских, поляков и украинцев объясняются только тем, что они когда-то обосновались в Центральной и Юго-Восточной Европе.

Южные славяне — сербы, хорваты, словенцы, босняки — на самом деле один народ, говорящий на одном языке, хотя сербы пользуются кириллицей, а хорваты латиницей. Разъединил их раскол между западной и восточной церквями. Спор между иерархами привел к тому, что хорваты оказались под юрисдикцией Рима, а сербы — под юрисдикцией Константинополя.

Мусульмане в Боснии появились потому, что после турецкой оккупации сербы-горожане предпочитали принимать мусульманство, чтобы жить спокойно, а сербы-крестьяне могли оставаться христианами, поскольку им турки меньше досаждали.

Иначе говоря, все так называемые этнические конфликты в реальности порождены историческими и политическими причинами и лишь принимают форму межнациональной или межконфессиональной розни.

Переселение национальных меньшинств на историческую родину кажется заманчивым способом решения национальных проблем. Нет сербов на территории Хорватии, нет хорватов в Сербии, исчезает и почва для конфликта…

Когда лидеры сербов в Белграде утверждали, что обязаны объединить всех сербов в одном государстве, это означало готовность к войне. И война не заставила себя ждать. Когда албанские лидеры говорят, что все албанцы должны жить в одном государстве, это предвещает новую войну.

Еще недавно такую же тревогу внушали националистически настроенные венгры, которые заявляют, что не могут спать спокойно, пока не объединят всех своих соотечественников. А ведь это можно сделать только за счет четырех других государств, на земле которых живут венгры и чьи собственные граждане окажутся в таком случае национальными меньшинствами в Великой Венгрии.

Венгрия и после Первой мировой, и после Второй мировой войн оказывалась в проигравшем лагере. В результате она утратила две трети своей территории. Каждый третий венгр живет за пределами Венгрии — в Сербии, в Румынии, в Словакии и на Украине.

Хуже всего пришлось двум миллионам трансильванских венгров, оказавшихся на территории Румынии. Николае Чаушеску хотел насильственной ассимиляции венгров — он исходил из того, что на территории Румынии живут только румыны.

В единой Чехо-Словакии венгры составляли меньше четырех процентов населения. В самостоятельной Словакии — больше одиннадцати процентов, и это не нравится словацким националистам, которые помнят, что несколько столетий их страной правили венгры.

Венгры в Словакии требуют автономий, самоуправления, образования на родном языке. Многие словаки боятся, что на самом деле венгры хотят создать Великую Венгрию, включив в нее все территории, на которых сейчас живут венгры. Правительство Словакии начало было избавляться от венгерского языка — убирались указатели на дорогах, исчезали телепрограммы на венгерском.

Но венгры, глядя, как повернулись дела в бывшей Югославии, сообразили, что попытка таким путем восстановить историческую справедливость может привести только к еще большей трагедии. Румыны или словаки не бросят свои земли ради венгров. Нужно стоять на прагматической точке зрения: историю не переделать. Надо позаботиться о том, чтобы национальным меньшинствам были гарантированы все права, а государственные границы из «железного занавеса» превращались просто в линии на карте.

Найти решение проблемы национальных меньшинств путем перекройки карт невозможно. Нет такой карты, которая устроит националистов всех стран и удовлетворит их амбиции.

Этнически чистое государство — это продукт политического воображения и не может существовать в реальности. Этнически чистых государств не осталось. Практически в каждой стране находятся национальные меньшинства.

Идея этнически чистого государства рождена немецким романтизмом XIX века в качестве ответа на идеи французского Просвещения и Французской революции.

Немецкий романтизм связал расу и государство. Один народ — одно государство. Право гражданства получает представитель только одной этнической группы, остальные считаются гостями, которых в лучшем случае соглашаются терпеть.

Либеральная демократия противопоставляет этой идее принцип гражданства, предоставляемого не по этническому принципу. Все, кто постоянно живет в стране, являются ее гражданами. Но на широком европейском пространстве от Урала до Одера эта идея совсем не популярна.

Люди другой национальности кажутся странными и непонятными. Часто они хотят и даже требуют самостоятельности, государственного суверенитета. Иногда готовы добиваться своего с оружием в руках.