Кто зажигает «Радугу»?

— А мы-то думали, кого нам теперь подкармливать. Иди, Слава, за добавкой.

— Всегда с радостью.

Мороз отправился за добавкой.

— Вчера на собрании спрашивают, где Мороз с Денисовым? — подмигнул мне Кругликов.

— Так мы же железо грузили на заводе!

— Я так всем и сказал.

Было непонятно: комсорг говорит серьезно или намекает на то, что мы слишком часто отсутствуем.

— Мы же делом занимались, — начал я.

— Знаем, знаем, — комсорг вытер рот салфеткой, — вот мы с ребятами решили попросить вас выступить на собрании, рассказать о своем техническом творчестве.

«Этого только не хватало, — подумал я. — А впрочем, почему бы не выступить?»

Из столовой мы всей гурьбой пошли в класс. Первым уроком была физика. Раньше я ее не очень-то любил, но теперь, когда она понадобилась для дела, стал все услышанное на уроках аккуратно записывать в тетрадку. Я покосился на Славку. Он никогда ничего не записывал. Вот и сейчас, поймав мой взгляд, красноречиво показал на часы. Лицо его изображало величайшую скуку. Это надо понимать так — «скорее бы все кончилось».

Нас ждал пеленгатор. Разве можно было думать о чем-нибудь другом — о математических формулах или о литературных героях. Едва прозвенел последний звонок, мы, обгоняя всех, бросились к выходу.

На заводе еще работала первая смена, поэтому мы застали Николая. Он, конечно, не мог не видеть в своем верстаке наш прекрасный прибор.

— Здорово, хлопцы! Будем испытывать аппарат?

— Здравствуй, Николай, — мы пожали друг другу руки.

— Как твой отец, Борис? — осторожно спросил Николая.

Это был «не дежурный вопрос». Николай на самом деле был заинтересован моей судьбой.

— Спасибо, ему немного лучше. Операция прошла успешно. Наверное, скоро разрешат новое свидание.

— Что он говорил?

— Шутил. Разговаривать нам долго медсестра не разрешила.

— Еще разрешит. Будешь к нему каждый день бегать, — Фролов распахнул дверцы верстака. — Забирайте свой «товар».

Мы вытащили недоделанные жгуты, принялись их «довязывать», стараясь не мешать Фролову.

— Как вы без меня управлялись? Никто вас не гонял?

— Нет, все относились к нам очень хорошо, показывали, даже помогали.

Мы рассказали, на каких участках побывали, что видели.

— Вообще нормально. — Славка перекусил нитку, которой обматывал жгут, завязал ее, — только уж очень скучно. На конвейере, где «Радугу» собирают, там да, интересно. А во вспомогательных цехах не то. Вон вчера у жгутовиков чуть не уснули.

— Неправильно ты рассуждаешь, Славка, — возразил Николай. — Твой пеленгатор будет работать без проводов?

— Нет, конечно.

— И «Радуга» без жгутов, как фанерный ящик. Много у нас на заводе профессий вроде бы не очень заметных — возьми намотчика катушек, серебрильщика или там прессовщика, но без них не обойтись. Видел, как конвейер начинает лихорадить, когда одной-единственной детали не хватает на сборке? А все почему? Да потому, что без нее «Радугу» не соберешь.

На конвейер, слов нет, смотреть интересно. Телевизор стоит во всей красе, «одетый в пурпур и глянец», — Николай улыбнулся, — а ты прикинь, почему тебе на него радостно смотреть?

— Лицевая панель у него красивая, — вставил Славка.

— Верно. А разве сборщики ее делают? Нет, слесарь-инструментальщик и прессовщик. Еще что в «Радуге» привлекает?

— Корпус красивый, полированный, — добавил я.

— Правильно. Может быть, «радисты» его сделали? Опять нет. Потому-то вам приятно прогуляться, поглазеть на конвейер, что там труд многих незаметных людей собирается воедино, становится заметным. На ручеек много не налюбуешься, а сольются ручьи в реку — глаз от нее не оторвешь. Так и здесь. И насчет вспомогательного производства вы заблуждаетесь. Ремонтный цех, обслуживание — электромонтеры, кочегары — это вспомогательное производство. А там, где детали для телевизора делают, пусть даже самые малюсенькие, — основное.

Мы с интересом слушали Николая. Он умел рассказывать о сложных вещах так понятно, что нам порой становилось неловко, неужели самим до таких простых истин было не додуматься?

Когда жгуты были готовы, Николай осмотрел их, остался доволен:

— Порядок. Забирайте все, отведу вас к радиомонтажникам.

Нам было немножко не по себе. Ведь мы учились в ПТУ. Должны многое уметь, многое знать. Но пока наших знаний было маловато. Пришлось снова покорно идти за Николаем.

На этот раз конвейер показался мне похожим на длинный праздничный стол в деревне, какой я видел в кино. По обеим его сторонам сидели люди в белых халатах — мужчины и женщины, не поймешь, кого больше. Только между ними вместо угощения — тарелок и подносов — стояли корпуса «Радуг» с кинескопами, те самые, которые мы видели в слесарно-сборочном цехе. Видимо, конвейер принес их сюда по каким-то неизвестным нам межцеховым коридорам. Это были явно они. Я внимательно рассматривал выползающие из стены корпуса. На них стояли только те детали, которые показывал нам Владимир Львович, значит, кроме его цеха, они нигде не могли побывать.

— Вовремя мы их подловили, — пошутил я. — Давайте сначала пройдем вдоль конвейера, посмотрим, а потом займемся делом.

— Далековато идти придется, — возразил Николай.