Кто здесь хозяин? [Новеллы]

Абрам раскрыл, как выстрелил, большую коробку с удочками.

— Ты погляди-ка какие… Полюбуйся! Целый год не было, только что поступили. Последняя коробка! Самой Америке, говорят, нравится! Договор заключили, продаем за валюту…

— Сколько? — Покупатель порылся в карманах.

— Да пустяки! Всего-то рубль пятьдесят восемь. Дарю!

— Да что вы!

— Брось! Из-за рубля-то… Вот и палку возьми в придачу. Прекрасные палки, бамбуковые…

Абрам приволок из склада две здоровенные палки.

— Тоже недорого! По два рубля. А за удочку не возьму ни копейки, ей-богу!

Пока покупатель полез за трешкой, Абрам смотался на склад и вернулся с высоченными черными резиновыми сапогами.

— Какой номер-то обуви носишь?

— Сороковой, — смешался покупатель.

— Везет же тебе, — выпалил, не дав покупателю опомниться, Абрам Мошиашвили, — самому председателю Союзохоты Схиладзе предназначалось! Не пришел вчера, так отдам тебе, а с ним уж как-нибудь выкручусь. На рыбалке, сам знаешь, ноги промочить можно. Не ребята уж мы с тобой! С них-то все и начинается, с ног, стало быть… Носи на здоровье! — С этими словами перевесил он сапоги через плечо покупателя. — Где теперь такие достанешь за двадцать семь-то рублей! А за удочки не возьму ни копейки, ей-богу!

Багровея до самых ушей, покупатель наскреб-таки требуемую сумму и попятился к двери. Но Абрам не отставал:

— Пусть снимают меня с работы, а тебя я уважу. Понравился ты мне, родной, вот что! Я так понимаю: если самим друг дружку не поддержать, кто о нас-то подумает? Для себя дождевик припрятал… Директор-то… Всего один и получили. — Он в мгновение ока приволок со склада брезентовый дождевик, развернул его и ловко набросил на плечи совсем смешавшегося гражданина. — Прямо как на тебя сварганили, черти! Теперь пусть меня директор выгоняет, не могу тебе отказать! Повезло тебе сегодня, что в магазин зашел. Ей-богу, повезло!

— Зеркала нет? — чужим голосом спросил покупатель.

— Да ты что, мне не доверяешь? Зеркало! Плащ-то какой! И главное, отечественное производство. Германские-то протекают! А тут материя английская, пошив хашурский. И всего сорок семь рублей!.. Если спрашивать будут — скажи: из Москвы племянник привез. Сюда никого не посылай!

— Да нет… вы того… не беспокойтесь…

Минут двадцать спустя Абрам Мошиашвили провожал до самой улицы кавалера медали в темно-зеленом дождевике из брезента с каким-то громадным свертком в руках.

Сам Абрам нес резиновые сапоги и бамбуковые палки.

— Всю жизнь будешь благословлять меня за палатку! Ей-богу! На рыбалке ведь… кто его знает, где придется заночевать. А тут раскинул себе палатку, и горя не знаешь! Есть-пить не просит! Пятерых таких, как мы с тобой, в себя примет! Опять же сыновьям пригодится, внуки пойдут… Вперед смотреть надо! Нет! Солидному человеку нынче без палатки не обойтись…

— Так-то оно так… да поиздержался сегодня… домой, боюсь, не пустят. Все ведь выложил, до копейки… С чего это дорогая она такая, палатка-то?..

— Материи много идет. Восемнадцать метров полотна пополам с шелком. А работа, прикинь? Да ты не унывай. Здоровье главное — знаешь, на рыбалке-то, — а деньги, они всегда найдутся!

— Да и правда… На рыбалку отправиться, что ли? Не сидеть же все время дома и дома! Насчет палатки не уверен, а сапоги и плащ… нужны, что и говорить. Так ты думаешь, пройдет тут такси, а?

— Пройти-то пройдет, да только понадейся на него… Тебе-то что ж, мотор паршивенький не полагается, что ли? Не заслужил? Мало крови пролил? Директор наш «Москвича» продает по дешевке. Старенький вроде, а крепкий. Лет с десяток побегает, думаю… На прошлой неделе торговал один, да не оставил задатка. Ты подумай. Стало быть, до послезавтра. Когда за ватой придешь, может, столкуешься.

Прервав словоохотливого сопровождающего на полуслове, покупатель бросился к показавшемуся из-за угла таксомотору.

На прощанье Мошиашвили расцеловал незадачливого кавалера медали, уже на бегу напомнив-таки еще раз о «Москвиче».

— Почтенный такой человек, и надеяться на такси? Да я б на твоем месте в долги влез, а машину купил! Насчет денег подождет… директор-то…

— Просит-то он сколько, не знаешь? — высунулся из машины, прижимая к груди палатку, покупатель.

— Месяц назад свояк за три просил. Тогда не отдал — может, теперь согласится. Дочку замуж выдает, так что… сам знаешь…

В дверях магазина «Тысяча мелочей» Абрама Мошиашвили встретил растерянный Кочоиа:

— Да где ж ты ее возьмешь к послезавтра, вату-то… три килограмма…

Мошиашвили отряхнулся, снял с полки начатую бутылку «Боржоми», потянул прямо из горлышка. Потом глянул в окно на притихшую, неподвижную, всю промокшую и нахохлившуюся деревню.

— Загонишь его теперь сюда, как же! Да и то правда! Почему ваты у нас нет? В Туркмении ее пропасть… Выписать, что ли, в новом-то году, в третьем квартале?..

Перевод М. Бирюковой

Пачулиа

— До всего вроде дошел, одного не возьму в толк, отчего это море из берегов не выходит?

— Какое море-то?