Кто же подоит козу?

– Да-а-а! – с энтузиазмом согласился инопланетянин, шумно втягивая хоботком флакон фиолетового денатурата, доставленного на МКС вследствие какого-то непонятного сбоя в логистическом программном обеспечении и за нехваткой свободного пространства просто забытого в каюте Тарасова ещё предыдущей экспедицией, – Давненько я уже не ощущал столь тонкого букета, а послевкусие, м-м-м… Это ваш секретный станционный рецепт?

– Мы говорили о тонкостях альдебаранской семантики! – заискивающе напомнил ему Тарасов, подавая следующий флакон с уже услужливо приоткрученной термокрышечкой.

– Ах да, семантика-шнемантика! – с воодушевлением забулькал пришелец, наполовину опустошая очередное халявное подношение, – Верно, возможно, именно в семантике и состоит ваш единственный шанс для опережающего контроля складывающейся ситуации. Итак, слушайте меня и никому не говорите, что услышали, ибо я вам ничего не говорил!

– Да-да, мы же с вами договорились! – нетерпеливо поторопил полковник гуманоида, заслышав приглушённый отсековыми переборками голос своего американского коллеги.

– Так вот, —снова понизив голос, продолжил алконавт, – Когда альдебаранец вам по любому поводу говорит, что это ваша проблема, то он не хочет иметь с вами никаких дел. Когда альдебаранец успокаивает вас, утверждая, что та или иная проблема таковой не является, то это означает, что у него уже есть готовое решение вашей проблемы и он готов торговаться, а торговаться они умеют, уж поверьте старому несчастному таукитянину! И наконец, если альдебаранец хотя бы раз скажет вам, что решение какой-то задачи является вашей общей проблемой, чего на моей памяти не было уже пять тысяч лет, то он признаёт вас братской цивилизацией и будет по-братски делиться с вами всем, чем он располагает!

– И тогда получается, – медленно заговорил Тарасов, пытливо взирая на своего вконец окосевшего собеседника, – Получается, что землянам от альдебаранцев нужно получить хотя бы одно единственное признание какой-либо существующей у них проблемы?

– Именно так, ик! – по-человечески икнул таукитянин, – Или, говоря математическим языком, признать истинным квантор существования любого действительного множества, что по понятиям альдебаранцев равносильно договору о многостороннем сотрудничестве, нарушение которого не зафиксировано за всю их трёхсот тысячелетнюю историю!

– Ну а если… – выразительно крутнул ладонью в воздухе Тарасов, забрасывая удочку с чисто риторическим вопросом исключительно для нудной полноты предстоящего отчёта.

– Можете даже не мечтать! – мрачно ответствовал специалист по общей межсистемной лингвистике, – Я же вам уже говорил, что стремления разделить проблемы альдебаранцы никому не выказывали уже более тысячи лет. А цивилизации там были, между прочим, не чета вашей, хотя у вас и гонят лучший в галактике гуманизатор! Ты меня уваж-ж-жаешь?

Всё-таки интеграционное рабство, как это красиво ни называй, невесело думал Тарасов, после того как ни без труда вытурил из своей каюты разбушевавшегося таукитянина.

Да и то, напоминал он сам себе, только при том непременном условии, если хотя бы один из троих земных испытуемых удовлетворит минимальным требованиям альдебаранского галактического теста, о содержании или даже методике которого мы ничего не знаем.

Действительно, несмотря на всю чуть ли не демонстративную открытость происходящего в посольском модуле тестирования, суть самого контрольного теста для землян до сих пор оставалась абсолютно не прозрачной, а потому и совершенно не понятной.

Почти третий, то есть, завершающий месяц лежали космонавт, астронавт и тайконавт на специально предназначенной для этого шестиугольной площадке с вычерченной на ней гексаграммой, а сидящий в центре альдебаранец третий месяц всё больше хмурился.

Сидел, хмурился и в ответ на робкие расспросы не участвующих в странном тестировании уполномоченных земных представителей космических держав только и делал, что каждый раз во время перерывов между сеансами отрицательно мотал головой.

Впрочем, не то, чтобы завершить, но даже и начать третий месяц тестирования помешал мощнейший за всю историю объективных наблюдений всплеск солнечной активности, от губительных последствий которого находящихся на орбите землян не смогли бы защитить и ограниченные вместимостью посольского модуля возможности могучих цивилизаций.

Облегчив душу высоким искусством обсценной лексики и поразмыслив пять стандартных галактических тактов, альдебаранец, как глава посольской миссии, был вынужден принять нелёгкое для себя самого решение, в соответствии с которым неблагоприятно проходящее для землян тестирование предполагалось завершить в режиме удалённого доступа.

На вопрос посла, знакомы ли земляне с подобной передовой технологией, все полко… э-э, полномочные земные представители, будучи любящими дедушками собственных внуков школьного возраста, честно глядя в глаза простодушного альдебаранца, дружно заявили, что ни о чём подобном они не слышали, но готовы содействовать этому всеми силами.