Кто же подоит козу?

– Чего я только ни делал на курсах выживания для космонавтов, – пробормотал Васька, с жадностью отхлёбывая первый глоток высокопитательной и легкоусвояемой жидкости прямо из молочной крынки, – Но вот козу доить я ещё никогда не пробовал!

– Да научишься как-нибудь! – легкомысленно отмахнулась Гайка, – Не боги молочные горшки обжигают, а у козьего вымени всего-то два соска. Или такая система вам вообще не знакома, мужчина? Ну ладно, утро вечера мудренее, а спать я тебе определю на диване!

Похоже, вживлённые Ваське и двум другим земным испытуемым инопланетные датчики, выполняли не только контрольно-наблюдательные, но и некие регенерационные функции, но в любом случае, следующим утром он проснулся полным жизненных сил.

Из открытой форточки веяло бодрящей свежестью летнего утра, различимая меж оконных занавесок многодневная сизая хмарь так и не развеялась, но, несмотря на август, было всё же достаточно тепло и по-прежнему сухо.

В дверь отведённой для него комнаты постучались, и, сочтя такое проявление вежливости вполне исчёрпывающим, на пороге возникла румяная Гайка, сменившая оранжевый жилет на ладный сарафан и демонстративно позвякивающая эмалированным бидоном.

– Вставай, славный покоритель космических просторов и козьего вымени! – задористо скомандовала ему Гайка, – Самая пора посетить маленький домик на углу двора, принять полагающиеся по регламенту водно-гигиенические процедуры и подоить козу!

– Слова-то какие знаешь, – проворчал вынужденный вставать Васька, – Скажешь тоже, водно-гигиенические! Тогда уж, побренчать бубенчиком, рукомойником и подойником! А то, ишь, регламент! Который час, кстати?

Осуществив первые два пункта рекомендованного Гайкой «регламента», Васька прошёл вслед за ней в небольшой и на удивление чистый сарай, по всей видимости, служивший не только жилищем для её немногочисленной живности, но и рабочим складом.

Привыкший в ситуациях неопределённости не тратить силы на борьбу с безобидными обстоятельствами, Васька не думал кочевряжиться, а потому, усевшись рядом с Гайкой и её козой, стал с возрастающим интересом воспринимать новый для него опыт.

– Знакомьтесь! Машка, это Васька. Васька, это Машка, – начала Гайка курс молодого козьего дойца с взаимного представления сторон, тем самым вызвав у Васьки невольную улыбку из-за всплывшего в памяти образа одной чудесатой девочки.

– Ой, – вырвалось у Васьки, – А у неё глаза, то есть, зрачки горизонтальные, да к тому же ещё и какие-то прямоугольные! И борода! А сосков у неё и в самом деле только два! Я всегда думал, что козы круглоглазые, четырёхсосковые, а борода бывает только у козлов!

Белоснежная с редкими чёрными пятнами коза, услышав сей непростительный с её точки зрения бред незнакомого человека в явно невкусном комбинезоне, тут же высунула свою морду из кормушки, презрительно посмотрела на него, фыркнула и вернулась к завтраку.

– Не отвлекайся! – усмехнулась Гайка, – Вот смотри, сначала тёплой водичкой моем её вымя и соски, насухо протираем, массируем лёгкими движениями пальцев и только после этого начинаем доить, зажимая соски кулаками и перебирая пальцами сверху вниз.

Послушно вторя Гайкиным пояснениям, забренчали о дно ведёрка первые струйки белого и слегка пенящегося козьего молока. Сцедив немного в это ведёрко, Гайка отставила его в сторону и продолжила доить уже в накрытый марлей эмалированный бидон.

– Слушай, а ловко у тебя получается! – восхитился Васька в тщетной надежде, что сия чаша его минует, – И почему ты сначала подоила в одну посудину, а потом и в другую?

– Утреннее молоко я обычно твоему тёзке отдаю, – со смехом кивнула Гайка на ревниво косящегося в Васькину сторону молодого козлика, – Сегодня ему придётся поделиться с тобой. А первые струйки всегда сцеживают. Всё, теперь пробуй сам доить!

– Не получается у меня ничего! – взмолился Васька после десяти минут беспорядочного подёргивания козьих сосков, шести осуществлённых с разбега тёзкиных боданий и одного опрокинутого бидона, – Короче, я ушёл, мне спасателей встречать надо!

– Кто же подоит козу? – вздохнула Гайка, – Одной надо встречать товарные поезда, а другому космических спасателей. Поездов нет, спасателей нет, а коза вот она, рядом…

– Так у тебя вообще никакой связи нет, что ли? – в который раз за эти дни спрашивал Васька Галю, нервно расхаживая по веранде, – Неужели, даже в двадцать первом веке станционных смотрителей не обеспечивают современными средствами связи?

– Ну почему же не обеспечивают, Васенька, – разглаживая подол очередного сарафана, на который Васька опять не обратил никакого внимания, тихо отвечала Гайка, – Ещё как обеспечивают! Только я не станционный смотритель, такой должности давно уже нет…

– А кто же ты тогда у нас есть? – удивлённо воззрился Васька, – Неужто машинист?

– Я же тебе не раз говорила, что совмещаю на этой никому не нужной железнодорожной ветке обязанности стрелочника, обходчика и монтёра пути, – всё так же тихо отвечала ему Гайка, – Но прежде всего, Васенька, я, вообще-то, женщина!

– Ладно, женщина, проехали! – смутился Васька, – И чем же тебя тут обеспечивают?