Кто же вы, Северус Снейп? (СИ)

Общая беда сплотила коллектив. Натали много общалась с Минервой, которая в отсутствии Дамблдора взяла на себя бразды правления учебным процессом. Конечно, не привлекая лишнего внимания. С виду строгая и хищная на поверку оказалась достаточно приятным в общении человеком, особенно после того, как по какой-то неизвестной Нат причине, взяла над ней шефство перед предстоявшими экзаменами. Натали перестала чувствовать себя здесь изгоем, наконец, поняв фразу Альбуса «…первый год самый сложный…», которую он сказал ей в самом начале первого семестра, когда ее с головой накрыло волной сочувствия к себе. Несмотря на то, что большинством новый директор воспринимался, как зло, у него были свои последователи. Первым из которых был Аргус Филч, местный завхоз. Мечта которого о более строгом наказании учеников за провинности наконец-то нашла живой отклик. Большая часть слизеринцев примкнула к партии власти (кто бы сомневался). Так что уши и глаза были в прямом смысле слова везде, что заставляло всех противников нового режима быть более осмотрительными.

Лишь вернувшись в свои апартаменты Нат расслаблялась. Словно тяжелую броню снимая с себя напряжение и нервозность дня. Она плохо спала. Но снов своих не помнила. Вставая утром с постели, она чувствовала себя уставшей и совершенно разбитой. Но выхода не было, она одевалась и шла на уроки. В последнее время ее стал преследовать один и тот же сон. При чем это был не кошмар, нет. Вещие сны ей снились с детства, еще одна способность, которую Нат унаследовала от своей прабабки. Проблема была в том, что были они слишком аллегоричные и она тратила достаточно много времени на то, чтобы понять их истинный смысл. Нат, конечно, понимала, что то первое ощущение, которое она испытывала сразу после пробуждения обычно и становилось в конечном итоге ключом ко всему сну. Но она, почему-то, каждый раз упорно искала новые ключи, отметая первую версию, обычно из-за ее абсурдности. Нат окрестила сон — «избиение козлят». Он завораживал ее своими красками и ощущением силы. Она не чувствовала страха. Было ощущение, словно ты подсматриваешь в замочную скважину за чужой, не как не касающейся тебя жизнью. Но по пробуждении она понимала, что это ее обязательно коснётся, вот только каким образом, она пока понять не могла. Даже несмотря на то, что где-то на границе сознания начинала зарождаться совершенно не контролируемая тревога, говорившая о том, что это беда. При чем с кем-то близким ей. В суете дня чувство тревоги притуплялось, и она на время забывала о ней. В этом сне было что-то еще, Нат не помнила или не могла уловить этот момент, который подсознательно мучал ее. Он стал повторяться чаще, что говорило о том, что времени на разгадывание загадок осталось не так много.

Вскоре он пополнился новыми деталями. Появилось движение вверх. Она словно поднималась на лифте, выйдя их которого шла по длинному темному коридору. Такие бывают в гостиницах. Справа и слева были двери, но было настолько темно, что Нат не видела ни ручек, ни номерков на дверях. Потолок терялся где-то в сумраке, от чего помещение казалось безразмерным. И лишь одна дверь была тускло освещена словно светом луны: холодным и мертвым. Нат осторожно поворачивала ручку двери и оказывалась на знакомом берегу кроваво-красного озера, где разворачивалась знакомая сцена похищения козленка. Она стойко напоминала ей миф о Лаокооне. Когда старца, который предостерег троянцев брать дары от коварных греков, уволокла в море чудовищная змея, скручиваясь, как и в ее сне, кольцами вокруг тела несчастного козла. В мифе эта сцена была предостережением. Нат терялась в догадках. Предостережение — это факт, но о чем? На кону жизнь, но вот чья? Может быть ее?

Столько вопросов. Возможно все же дело в Северусе. И опасность грозит именно ему.

Нат лежала в постели, послевкусие ото сна отвратительным солоноватым привкусом крови разливалось по горлу. Ощущение тревоги заставляло ее нервничать, особенно от того, что она не понимала, что делать. Как вынудить Драко дать ей больше информации?

«Дамблдор, — осенило ее, — мы ведь сейчас вроде как союзники. Он должен знать, то что знает Драко».

Ей вообще казалось, что Альбус в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Может быть это его непревзойденная прозорливость, но ей все же казалось, что это как-то связано с самим зданием школы. Словно, как директор он невидимыми нитями связан с сознанием этого старинного замка. Как паук, сидящий в центре своей паутины прислушиваясь кто, где и по какому поводу дергает эти невидимые остальным нити. Если Драко узнал о чем-то в школе, значит Альбус точно в курсе. Но проблема была в том, что Дамблдор отбыл в неизвестном, по крайней мере ей, направлении. Ощущение какой-то безысходности острыми когтями страха скребло сознание.

Северус