Кто?

ЛЮБА (мрачно).  На клумбе нарвал?

КУЛЬКОВ. Конечно. Не покупать же.  Тетенька, счастья тебе большого, великого и навсегда.  Да, и помни, что главное в женщине - доброта. Доброта спасет мир.

ЛЮБА (без эмоций). Красота.

КУЛЬКОВ. Тетенька, красота  у великих.  А у нас - доброта. (Проходит в комнату). О-о, все те же лица! Боже, что это?! Салат из крабов?!  А это?  - тетя Маша! Господи, счастье-то какое!  

Люба захлопывает дверь в комнату со стороны коридора. Прислоняется к ней спиной.

ЛЮБА. Господи, ненавижу Кулькова! (Порывисто.) Нин!   Я  все больше и больше  думаю - это была правда.

НИНА. Что - правда?

ЛЮБА. То, что между нами было - это была правда. Это было настоящее...

НИНА (не сразу понимает,  о чем речь).  А.  Но то, что он украл у тебя деньги, это тоже - правда.

ЛЮБА. Да, и это правда. Но это часть той, большой правды...

НИНА. Ты запуталась.

ЛЮБА. Может быть. (Помолчав.)  Я не хочу жить.

НИНА. О-о-о!

Звонок.

ЛЮБА. Еще одного Кулькова я не выдержу.

Нина открывает дверь. На пороге Олег.  В руках что-то скомкано.

ОЛЕГ  (раскрывая ладонь, там  смятая купюра). Вот   пока...  потом...  я заработаю.

НИНА (берет у него купюру). Двадцать долларов.

ОЛЕГ (Любе). Я подшился.

ЛЮБА (тупо). Совсем?

ОЛЕГ. На год.  Я заработаю.

ЛЮБА (тупо). Ага.

ОЛЕГ. Я пошел.

ЛЮБА. Ага.

ОЛЕГ (идет  к двери, открывает защелку,  несмело разворачивается к Любе). Заяц...

Люба с моментально прорвавшимися слезами  идет  к нему. Он прижимает ее к себе. Она утыкается ему в плечо.  

Гости стекаются в коридор. Люба и Олег  так и стоят,   вцепившись друг в друга.

ДЯДЯ ТОЛЯ. Оба на!

ТЕТЯ  МАША. Ой!

МИХАИЛ. Да-а!

КУЛЬКОВ. Ха-ха.

Длинная пауза.  И все уже происходит словно в другом измерении. Двое, вцепившиеся друг в друга посередине...  Остальные - поодаль.  Каждый сам по себе.  Каждый находится в происходящем  и каждый самоотстранен. Каждый изрекает то, что видит через призму своей собственной жизни, своих  личных  представлений и суждений.

МИХАИЛ. О, человек, создание божье. Глуп ты в заблуждении своем.  И склонен ты оправдывать  любовью глупость свою и никчемность свою. 

ТЕТЯ МАША.  Сердце женское… бабье…  не воск ли оно? И лепят из него и лепят…

КУЛЬКОВ.  О, сердце женское! Бездонное!  Как не опуститься нам, грешным,   на самое его дно?!

ГАЛЯ. Время затушует обиду, но ляжет обида на самое дно... и не дай бог взорвется когда... не дай бог.

ДЯДЯ ТОЛЯ.  И поцелуй в зад того, кто ограбит тебя! И не проси помощи, потому как  глупость своя милее чужого ума!

ГРИША.  И вцепимся мы за свои крохи счастья, избежим мучения малого, и провалимся, провалимся в пропасть- мучение бесконечное и будем в нем жить.

НИНА.  И жить будем! И  слабость ее живительней силы ее. А кто мудрым был, кто глупым, - время рассудит.

Дальше фразы мелькают, словно уходя, исчезая, как в калейдоскопе.

МИХАИЛ. И схватится утопающий за соломинку...

ТЕТЯ  МАША. И бог подаст тем, кто ведет друг дружку...

ГАЛЯ. И сядет один на другого...

КУЛЬКОВ.  …и поедет, и воскликнет: вот где он рай!

ДЯДЯ ТОЛЯ.  …и в зад поцелуй  его, в зад.

НИНА. И слушай сердце свое, не слушай  других...

ГРИША. ...и будем жить! В неведении. Где  истина?  Где лукавый?  Где божий суд?

                                        К  О  Н   Е  Ц.

*              *             *             *              *             *