Куафёр из Военного форштата. Одесса-1828

Когда вся компания добралась до дачи и проводила время в ожидании ужина, император (уже переодевшийся в сухое) главным объектом своего рассказа сделал именно этого человека. Представил его как в прошлом кошевого атамана Задунайской Сечи Осипа Гладкого, ныне, за заслуги перед русской короной наделенного чином полковника. По словам Николая I, сей человек являет собою не только образцового солдата, воина, но и обладает прекрасными христианскими качествами. Пока полковник Гладкий благодарил православного царя за высокую оценку и доверие, Горлис вглядывался в казака. И ловил себя на мысли, что где-то видел этого человека с переменчивым лицом, умными, хитрыми глазами. Но как ни силился, обстоятельств и времени возможного знакомства вспомнить не смог.

Также, пользуясь случаем, Натан аккуратно рассматривал августейшую семью. Забавно, но стройная Александра Федоровна своей танцевальной пластикой, телесной легкостью напомнила ему… его Росину (впрочем, давно уж не его). О господи, что за грешные сравнения — жена царя и прежняя любовь Натана?! Горлис поторопился остановить себя на развитии сей мысли, опасаясь, как бы взгляд, брошенный им на Mouffy, был неверно истолкован.

Но что это!? Миловидное лицо Александры Федоровны на мгновение исказила нервная гримаса. А после этого она еще потрясла головой, будто сбрасывая с себя наваждение. Натан поторопился отвести глаза от этого зрелища, как от чего-то стыдного. И тут же припомнилось — да, он слыхал туманные разговоры, будто императрица тяжело пережила 14 декабря. По-видимому, сей нервный тик — последствия треволнений за безопасность семьи, детей…

И вот наконец всех позвали к столу. Ужин, как оказалось, был символическим, причем в самом прямом смысле. Как объяснила Елизавета Ксаверьевна, в честь прибытия доблестных русских воинов, сражающихся за освобождение Константинополя, будет подан запеченный индейский петух под соусом из греческих апельсинов, а также русский пилав из турецких мидий.

Многие за столом рассмеялись. Но не все. А те, кто понимал, в чем соль, начали давать объяснения не понявшим. По-английски индейка и Турция обозначаются одним словом — turkey, Turkey. И это расхожий образ политических карикатур, первей всего британских — как русский медведь задирает или готовится задрать турецкую индейку. С мидиями образ не такой расхожий, но одна карикатура стала известной (главное — что императору). Как медведь переходит Прут и гвоздит робких турецких мидий словами: «Клянусь Святым Николаем, я покажу вам, как нарушать соглашения!» И тут у англичан, а теперь и русских, тоже игра слов: mussels, что сходно по звучанию со словом мусульмане, на английском — моллюски, мидии. Отдав должное остроумию организаторов ужина, все приступили к поглощению поданного. И принялись хвалить гостеприимных хозяев, а также прекрасных поваров — мсье Анри и мсье Войцеха.

Легкий завтрак. Русский медведь поедает Турцию-индейку. На вилку насажена «Молдавия». Октябрь 1829 года

Медведь и мидии

Гурманы-союзники приступают к обеду, или Турция в опасности. 1 февраля 1828 года

Но Натану эта придумка не понравилась. Он сам не мог объяснить себе почему (а другим — и объяснять не начинал). Ведь Горлис часто видел подобные карикатуры, привык к этим образам, к ядовитой иронии художников. Однако всё то же самое, перенесенное с бумаги на стол, сначала разделочный, а потом пиршественный, переставало казаться шуткой, обретало черты дурного языческого обряда, символически каннибальского.

Глава 16

Работа с графом Воронцовым по составлению фондов будущей публичной библиотеки была продолжена только с утра в понедельник. Но зато тут уж прошли до конца списка. Получалось более трех тысяч книг.

А далее произошло то, чего Натан ожидал. Воронцов не дал ему скучать и предложил следующую работу — упорядочивание богатого архива семейных документов. Учитывая разнообразные дипломатические и чиновничьи должности Воронцовых в XVIII веке, и это занятие тоже обещало быть чрезвычайно интересным.

Притом Михаил Семенович отдельно подчеркнул, что долго решал, кому мог бы поручить такую работу. И выбрал господина Горли, обладающего в Одессе хорошей репутацией. Ведь разбор фамильного архива — дело в некоторой степени интимное, а значит, требующее особого доверия. Натан поспешил заявить, как высоко ценит это предложение. Следом с него было взято слово чести, что он не использует в личных целях и не сделает достоянием гласности информацию из архива, которая может нанести вред Российской империи или семейству Воронцовых.

Горлису были даны три недели отпуска, дабы глаза отдохнули перед новым важным делом. А рукописный текст, как все знают, разбирать сложнее. Да, еще Воронцов подчеркнул, что поскольку эта работа имеет приватный характер и он не знает, будет ли передавать какую-то часть своего архива в общественное пользование, то оплата за нее производится исключительно из его средств.

* * *