Кубатура яйца

Когда я впервые подъезжал к Лас-Вегасу ночью на автомобиле, он запомнился мне прежде всего как сфокусированный пучок яркого света, от которого болят глаза; считается, что огни центра города видны, как небесное зарево, еще за тридцать миль, но об этом, впрочем, я узнал позже. Вначале же, когда приезжаешь из темноты Невадской пустыни — сквозь горы, сверху вниз, — поражаешься внезапно возникшему сиянию, в котором есть даже нечто мистическое. Можно вспомнить к случаю, что некоторые великие религии родились именно в пустыне, — при всей неожиданности такой ассоциации в дальнейшем она может оказаться не столь уж далекой от истины: происходящее в Лас-Вегасе смахивает порой на отправление религиозного культа. Город этот очень американский, и не надо, мне кажется, делать вид, что люди приходят туда тайком (а я читал у нас и такое), стесняясь этой обители порока и не разговаривая о ней в приличном обществе, на службе или в присутствии дам.

У Лас-Вегаса один из самых загруженных аэропортов — имени Маккарэна, одно время даже планировалось его резко расширить, в ущерб калифорнийским, — люди прибывают в город во множестве, больше, чем по пятнадцать миллионов визитеров ежегодно. Представляю, если б они начали стесняться своих посещений, что за конспирация бы в Америке развелась. Повторяю, город этот очень американский — по своей истории, своей психологии, по строительству, по мечте, из которой возник он. Что касается будущего — увидим, это ведь город сиюминутный, о грядущем и разговаривать не желающий; геологи уверяют, что за последние двадцать лет Лас-Вегас осел на целый метр — из-за опустошения водных резервуаров под ним. К радости моралистов, считается, что когда-нибудь Лас-Вегас провалится под землю и повторится история с великими городами древности, которые были погублены за грехи, — они зовутся Содом и Гоморра…

Впрочем, в трехсоттысячном Лас-Вегасе около ста пятидесяти церквей, больше на душу населения, чем где бы то ни было в США; они могли бы, пожалуй, отмолить любые грехи, если бы занимались делами богоугодными, а не хлопотали по делам венчальным и бракоразводным, усугубляющим и без того сомнительную репутацию города. Дело в том, что в большинстве американских штатов развод связан с огромными расходами на адвокатов, с издержками, выплачиваемыми по суду, и мучениями моральными — любопытством прессы, разинутыми ртами зевак. В Лас-Вегасе достаточно прожить несколько недель подряд, и ваш брак можно будет расторгнуть на веки вечные — было бы согласие сторон. Здесь же с великой легкостью благословляются новые браки — стало даже модным бесхлопотно жениться в Лас-Вегасе, где существуют, таким образом, все виды азартных игр, включая матримониальные.

Шоссе № 15 влекло меня сквозь ночную пустыню с кактусами, дорожными указателями и кроликами по обе стороны полотна. Не знаю, занимались ли кролики азартными играми, — если нет, то они были единственными существами в окрестной пустыне, которых любопытство или желание мгновенно разбогатеть не вели к Лас-Вегасу. Причем я уверен, что появись этакий маленький рыжий невадский кролик за столом для рулетки, на него бы не обратили внимания и разрешили бы делать ставки, а крупье в смокинге изысканно-безразлично взглянул бы на длинноухого, объявляя выигравшие номера. В слот-машинах вращались бы нарисованные глянцевые морковки, недоступные пустынному обитателю, и…

Нет, давайте, начнем сначала.

Въезжая в Лас-Вегас, хотелось быть осторожным, потому что я ожидал от этого города атмосферы немыслимого купеческого разгула, с пьяными, сидящими посреди тротуара, и шулерами, выносящими деньги в плетеных булочницких корзинах. Ничего подобного; атмосфера в городе подчеркнуто деловая, здесь не валяют дурака, а играют на деньги — занятие это очень серьезное, и город посвящен ему двадцать четыре часа в сутки. Над городом повисла дымка торжественности и в то же время предчувствия разудалых празднеств.