Кублерос

– К делу имеются приложения. Тэээк… это свидетельства очевидцев, съемка камер наблюдения, признание. Итак! – судья обвел глазами всех присутствующих. – Состав дела ясен, совершенное преступление очевидно. Подсудимого и потерпевшего мы подробно выслушали на прошлом заседании. И теперь я, как верховный судья, готов выслушать слова обвинения и защиты. Начнем, пожалуй, с…

– Господин судья, позвольте мне! – немедленно поднялся прокурор.

– Защита не возражает? Вообще то, я думал…

Но Джек только улыбнулся и покачал головой:

– Нисколько, господин судья! Я и сам хотел дать своему коллеге высказаться первым!

– Прекрасно. – кивнул судья седым париком – данью судейской традиции. – Что же, Джон, прошу Вас…

– Благодарю. Я хотел лишь сказать, что здесь все предельно ясно, Ваша светлость! Состав преступления известен, оно доказано, и в нем сознался виновный. И потому, остается только перейти к оглашению приговора! Что же касается его, я бы хотел обратить внимание суда на то, что преступление было совершено в темное время суток, что усугубляет вину, о чем мы знаем из Гражданского кодекса, тома 4, статьи 678 второй правки…

Услышав это, Джек только усмехнулся и покачал головой:

– Коллега! Во время совершения преступления было абсолютно светло, о чем есть подтверждение с камер наблюдения, если это так важно… Был день.

– Вы ошибаетесь. – в это «ошибаетесь» Джон вложил все торжество. Нет более приятной вещи, чем указывать своему противнику на его ошибки. – Согласно Кодексу Проживания и Жизни, статьи № 198 во втором томе, время сумерек четко регламентировано, и начинается с 17:30! А время совершения преступления – 17:36! Следовательно, это время считается не светлым, а темным.

Джек только еще раз покачал головой:

– Хорошо, как Вам будет угодно.

– Превосходно! Я продолжу, если Вы не возражаете! – на лице Джона был такой восторг, какой не испытывал сам Наполеон при захвате Вены. – Исходя из сказанного подсудимым, потерпевшим, свидетелями, записей камер наблюдения и всего того, что мы знаем об этом неоспоримом сомнению деле, я требую применить по отношению к подсудимому наказание, которое будет заключаться в 1 году и двух месяцах лишения свободы. Я закончил.

Судья кивнул. Потерпевший Алекс Лестас одобрительно осклабился. Джек вновь ухмыльнулся. Подсудимый лишь вздохнул.

– Прекрасно, прекрасно. – еще раз кивнул судья, что-то черкая в блокноте, лежащем перед ним на столе. – Да, суд принимает сказанное прокурором и считает его требования обоснованными. Принимая во внимание все материалы дела, суд спрашивает: хочет ли защита что-то добавить к сказанному, или мы перейдем сразу к оглашению приговора?

Повисла пауза. Стучали колеса поезда, скрипела ручка судьи, сипел, раздувая ноздри Джон, предвкушая скорую победу. Нервно сглотнул подсудимый.

А Джек Нельстево едва сдерживал себя, чтобы не вскочить и не расхохотаться! К этому моменту он и готовился несколько дней и все прошлые заседания, которые он провел в этой же позе и ничего не говоря. Никаких вопросов к свидетелям. Никаких споров с прокурором. Лишь пара инструкций – клиенту-потерпевшему. А большего и не требуется.

Итак… пора!

Джек встал и прошелся перед аудиторией.

– У меня нет вопросов ни к кому из присутствующих, у меня нет замечаний к выступлению прокурора и словам свидетелей, которые были высказаны на прошлых заседаниях.

– То есть Вам нечего сказать? – уточнил судья.

– А вот тут Вы ошибаетесь! У меня нет вопросов и слов по поводу уже сказанного по поводу проведенного расследования по делу, поскольку оно велось принципиально неверно!

Тишина. Все изумленно уставились на Джека, пытаясь понять, что он имеет в виду. А Джек выдохнул. Глубоко вдохнул, снова выдохнул, вдохнул еще глубже и заговорил:

– По счастливой случайности. – Джек подмигнул подсудимому. – Мы находимся сегодня на борту поезда Торнадо-120, который едет со скоростью 120 миль в час в сторону Бливленда – а именно на юго-запад по отношению к Городу, в котором мы с Вами проживаем, в парке которого и было совершено это – якобы – преступление. Мы находимся в вагоне этого поезда, и подчинены его законам – юридическим, моральным и физическим, и в то же время сам поезд включен в систему нашего мироздания, которая функционирует по известным всем законам, один из которых – закон относительности любого движения относительно любого движения, о котором говорил Альберт Эйнштейн! А сам поезд – представляет собой цельную систему отсчета, относительно которой мы и рассматриваем любые объекты, их движение, скорость и прочее…

– Допустим… – сказал судья, глядя на Джека, сняв очки.

– Согласно пункту 2 статьи № 36 в 1 томе Гражданского Кодекса, судебное разбирательство должно подчиняться законам той системы, в которой оно находится на данный момент. Если я ошибаюсь, мой коллега меня поправит… – следующее подмигивание было адресовано уже Джону, который смотрел на Джека мрачно, но все еще ничего не понимая.